Тигрушка (сборник)

Приехали. Первым делом выгружаем плетеную корзину с Тигрушкой. Мы с Лизой несем ее на этаж. Из корзины ни звука.

– Он дико орал всю дорогу. Мама пыталась его успокоить. Бесполезно. Давай откроем корзину, пока мама еще не поднялась.

Принесли. Поставили на пол. Ни звука. Переглянулись. Подняли крышку. Тигрушка сидит. Глаза открыты, но на нас не реагирует. Лиза его гладит, поставила в корзинку чашку с водой, говорит какие-то нежности. Тигрушка застыл как каменный.

Лиза:

– Главное, что живой. Давай его не трогать. Пусть придет в себя.

Через час, когда распаковали вещи, Лиза заглянула в корзинку и сообщила:

– Он выпил полчашки.

Часа через два мы наблюдали такую картину: Тигрушка, как инвалид, с огромным трудом вылез из корзины, медленно, на дрожащих лапах доплелся до приоткрытого стенного шкафа, обнюхал дверцу и забился в глубь полки с одеждой.

Мы договорились, что если завтра так будет продолжаться, то вызовем ветеринара. Если, конечно, в Нормандии ветеринары работают по воскресеньям и приезжают на дом.

Утром – никаких звонков. Понятно, Ира после всей нервотрепки наглоталась лекарств и спит. Днем – никаких звонков. Ну, если Ира не спала всю ночь, то спит сейчас. Но почему молчит Лиза? Или не хочет меня расстраивать?

Самому их беспокоить? Я решил, что спущусь в Виллер, пройдусь по центру города и посмотрю на их окна. Если занавески открыты, зайду в квартиру.

Чтобы обойти центр Виллера – четыре улицы, – мне обычно надо минут пять. А сейчас сезон, тротуары забиты публикой, кафе и рестораны полны, а по улице маршала Фоша, которая с набережной подымается на холмы, на магистраль, ведущую в Cabourg и Caen, непрерывным потоком тянутся легковушки, пикапы, автобусы, мотоциклы с французскими, голландскими, немецкими, бельгийскими номерами – Европа едет проводить летние каникулы на живописных берегах Нормандии и Северной Бретани. Улица Фош, где балкон Ириной квартиры, даже осенью и зимой не очень тихая, а сейчас грохочет, рычит, гудит, лязгает. Я смотрю на Ирин балкон и замираю от ужаса. Над всем этим уличным хаосом по металлическим перилам балконов, которые охватывают несколько домов, уже не на Ирином доме, а на третьем от ее квартиры, преспокойно разгуливает Тигрушка!

Потом все-таки днем его старались не пускать на балкон, но к ночи, когда улица затихала, он ускользал на поиски приключений. Однако больше всего Тигрушку манила Ирина комната, окно которой выходило на глухой двор. И сразу, почти на уровне окна, крыши хозяйственных построек различной вышины. А под крышами какие-то пустые пространства, нам не видимые. Уличных машин в глухом дворе практически не слышно, зато над двором парят и перекрикиваются чайки. Для кота такой двор привлекательнее, чем московский Парк культуры и отдыха имени Горького с его аттракционами. Тут можно – бесплатно и никого не боясь – прыгать с крыши на крышу, охотиться на чаек (якобы), прятаться в каких-то неведомых нам тайниках под крышами. Возвращался он со своих прогулок очень гордый собой и смотрел на нас с укоризной: дескать, что же вы мне не говорили, что существует такая свобода! Во всяком случае, в Виллере Тигрушка проводил времени на свежем воздухе больше, чем Ира. Конечно, с помощью Лизы Ира могла спуститься на набережную, иногда даже посидеть на пляже на раскладном стуле. Сложнее было подниматься, хотя от набережной до Ириного дома метров шестьдесят…

Ладно, мы же договорились, что ведем рассказ не про Иру, а про Тигрушку. Итак, отныне каждое лето он отправлялся с Ирой в Виллер и на крышах под ее окном развлекался как хотел. Ни он, ни Ира не знали, что этих лет осталось раз-два и обчелся.

Летом 2013 года (цифру 13 никогда не любил) Алка сняла нам квартиру в Руаяне, то есть гораздо южнее Нормандии. Маша жаловалась, что мерзнет в Виллере, а в Руаяне ей было получше. Я же днем прятался от солнца и только вечером с удовольствием гулял по нарядным, широким, многолюдным набережным.