«Тигры» горят!

Разведывательный отряд Шершавина проник сквозь немецкую линию фронта ночью. Один немецкий часовой, приблизившийся к нему, умер быстро, одна рука Шершавина закрыла ему рот, пока другой он воткнул в часового нож между лопатками. Шершавин сбросил мёртвого с моста, и тот упал на песок около реки.

Отряд Шершавина двигался быстро и тихо. Перевес был не в их пользу. Последние попытки взрыва моста заканчивались тем, что очередная русская группа была убита, а мост оставался целым. Работая очень быстро, русские перенесли свои пакеты взрывчатки на середину моста, поместив их туда, где они окажут на мост наибольшее воздействие. Сергей Шершавин подбежал к зарядам и воткнул в них два проводка. Затем он побежал назад, разматывая провод на ходу. Внезапно тишину рассёк звук, и он застыл. Всё было тихо. Были слышны только обычные звуки ночи. Немцев не было. Повезло.

Человек позади Шершавина тяжело дышал. Он крутил головой, хватаясь за нож. Он был только одним из его сапёров, хватающим воздух со смесью нервозности и возбуждения. Это было его первым заданием за линией фронта. Шершавин легко тронул его за плечо и двинулся дальше, разматывая за собой провод. Он дошёл до конца моста и отошёл в сторону.

«Так, — прошептал он, — готово». Ещё один солдат бежал к ним, Шершавин присел на корточки и начал наматывать конец детонирующего шнура[5] на палец. Он больше полагался на ощущения, чем на зрение, мост, казалось, полностью растворился в темноте.

«Сержант…»

Шершавин взглянул на сапёра. «В чём дело? — сказал он. — Говори скорее».

«М-можно я это сделаю, — сказал, заикаясь, сапёр, — я имею в виду дёрну за шнурок».

Шершавин улыбнулся. Он почувствовал небольшое огорчение, сматывая шнур с пальца, и осторожно передал его сапёру. «Давай», — сказал он. Он понимал, что тот чувствовал. Всегда, когда он тянул за шнур, он испытывал странное детское чувство власти, когда по окрестностям раздастся гром взрыва.

Сапёр был готов. «Тяни», — сказал ему Шершавин. Другие ждали в сильном напряжении. Шершавин скорее почувствовал, чем увидел, как сапёр дёрнул шнур. С напряжёнными мускулами и задержанным дыханием они ждали яркую вспышку света, а затем и взрыв.

Ничего не произошло. Они выпустили воздух из лёгких. Тишина, казалось, навалилась на них, давя на их уши, — так велико было их ожидание грома от взрыва моста. Не было ни рыка, ни грохота. Они так и остались на том месте, где и были раньше. Что могло пойти не так? Тишина опять нарушилась. Шершавин слушал, не двигаясь. Соловей, напевающий песню.

«Товарищ старший сержант!» — прошептал сапёр Шершавину с ноткой замешательства в голосе. Ответа не было. «Сержант?» Ни звука. Только свист соловья, единственный звук в ночи, единственная маскировка для звуков шагов. Шершавин исчез в темноте, двигаясь по мосту боком, подобно крабу.

Шершавин был зол и разочарован. Ведь он зашёл так далеко. Он не оставит мост. Он не может. Немцы использовали этот мост, чтобы переправлять подкрепление на левый берег реки. Они уже переправили опасное количество боеприпасов и пополнений. Оставить этот мост означало дать врагу возможность получить численный перевес. Но если мост бы удалось взорвать, немцам пришлось бы обходиться тем, что у них есть. Тогда полк Шершавина смог бы усилить давление на немцев, ослабить их и окончательно разрушить немецкий плацдарм. Именно это было самым важным сейчас. Близилось что-то очень большое и важное. Было необходимо разрушать немецкие коммуникации, линии поставки вооружения и патронов везде, где это возможно. Шершавин понимал, что он никак не мог просто так взять и уйти, и неважно, насколько рисковал своей жизнью он сам.

Он уже почти подобрался к взрывчатке, как вдруг он услышал гортанную немецкую речь. На секунду русский сапёр застыл, потому что услышал не только голоса. Был слышен топот сапог по мосту. И он приближался.

Шершавин затаил дыхание. Он полз настолько быстро, насколько мог, чтобы добраться до взрывчатки. Сержант был почти на месте, но немцы были ближе.

Его заряды были расположены на самой середине моста. Шершавин встал на ноги и побежал в отчаянии, чтобы поскорее добраться до своих зарядов. Пока он бежал, он вынул запасной фитиль из кармана, взяв его в руку. Немцы сразу же стали кричать. Кромешную темноту озарил яркий оранжевый свет. В то же время русские услышали клокочущую пулемётную очередь.

Шершавин жадно глотал воздух на бегу к взрывчатке. Он опять услышал пулемётную очередь и пули, свистящие прямо рядом с ним. Сержант схватил взрывной заряд. Молниеносно он вытянул не сработавший провод и отбросил его. Почти в тот же момент, когда стук ботинок начал приближаться, он вставил запасной фитиль. Пулемет протрещал снова, но Шершавин не обратил на него внимания и дёрнул шнур. Мир разорвался в его глазах. Что-то огромное и ослепляющее полетело прямо на него. Он пытался думать, но он был небольшой пылинкой в потоке вырывающейся наружу энергии, а затем всё стало чёрным.