Тигры Редфернов

Директор театра поднялся им навстречу, вынырнув из стога бумаг, как бобер — из хатки. За два года он не изменился — все тот же невысокий, крепко сбитый мужчина, лет сорока пяти на вид, с пышной, совершенно седой гривой и роскошными бакенбардами. Увидев комиссара полиции, он заметно насторожился. Голубые глаза сузились, и он пристально осмотрел Бреннона с головы до ног.

— А, вы, — наконец заключил директор без особой приязни. — Мистер Лонгсдейл, разве с моей просьбой возникли какие-то затруднения?

— Мистер Эдуард Фарлан, — церемонно представил его консультант. — Комиссар Бреннон, глава отдела особо тяжких преступлений.

— Мы знакомы, — с холодком отозвался мистер Фарлан. Комиссар хмыкнул. — Откровенно говоря, я не рассчитывал на вмешательство властей.

— Мистер Лонгсдейл — консультант полицейского департамента. Он обязан сообщать нам о всех подозрительных случаях, с которыми сталкивается.

Пес издал крайне скептический звук. Взор мистера Фарлана пал на животное и потяжелел.

— Вы привели сюда собаку?

Лонгсдейл поглядел на пса так, будто его удивило само возникновение вопроса, и сказал:

— Когда вы обратились ко мне, мне показалось, что вас беспокоит безопасность ваших сотрудников и зрителей. В таком случае это дело полиции.

— Полиция уже вела здесь свои дела и не проявила к нам ни малейшего уважения.

— Зато тип, насмерть угостивший одного из ваших шутов дубинкой, благополучно добрался до виселицы, — заметил Бреннон. — Итак, слушаю. Что вас заставило обратиться к мистеру Лонгсдейлу?

Фарлан нашарил под столом трость и, хромая, протиснулся мимо них к двери.

— Прошу за мной, господа. Ваше животное можно привязать у черного входа.

Пес молча смерил директора театра долгим взглядом.

— Не бойтесь, он ручной, — сказал Бреннон. Могучий зверь перевел глаза на комиссара и задумчиво щелкнул зубами.

— Я полагал, — сухо произнес мистер Фарлан, пока вел визитеров узкими коридорами к загадочной цели, — что вы, гмммм… специалист по некоторым видам животных, и никак не думал, что полиция имеет отношение к их отлову.

— Вот видите, — невозмутимо указал Натан, — пес тут в самый раз. Верно, Кусач?

Собака продемонстрировала ему весь набор зубов.

— Ну, на Рыжего ты сам не откликаешься, — пробормотал Бреннон.

— Этот коготь, который я вам принес, — продолжал Фарлан, поднимаясь по тесной лесенке с помощью перил и трости, — нашел один из наших плотников. Откровенно говоря, если бы не место находки, я бы не придал этому значения. Прошу.

— Что же это за место? — спросил Лонгсдейл и ступил на сцену. Фарлан указал тростью наверх. Бреннон задрал голову и протяжно присвистнул. В темноте над сценой едва виднелась некая конструкция, до которой было добрых двадцать футов.

— Ни черта себе! Как оно туда влезло?

— Дело не в том, как, — еще суше сказал директор, — а в том, что это зрительный зал, и я не хочу, чтобы какое-то животное прыгнуло оттуда, когда он будет полон людей.

— Да, — задумчиво согласился Лонгсдейл, — в этом вы правы…

— А где сейчас все ваши актеры? — поинтересовался комиссар. — Почему никого нет?

— В понедельник у нас выходной. Потому я пригласил мистера Лонгсдейла именно сегодня.

«А вас — не приглашал», — прочел комиссар по его физиономии. Впрочем, они и в прошлый раз не поладили с первого же взгляда.

— Что это такое? — Бреннон указал на конструкцию, пока пес обнюхивал сцены, а консультант доставал из чемоданчика пояс с инструментами.

— Колосники, — с некоторым презрением ответил Фарлан. — Необходимы для спуска и подъема декораций и прочих элементов. Плотник всегда проверяет их состояние вечером после последнего спектакля в воскресенье. Собственно, вчера он нашел там коготь и вот… — директор с досадой посмотрел на комиссара, консультанта и его пса, уже явно сожалея о своем решении.

— А как туда влезть?

Фарлан оглянулся на консультанта и удивленно поморгал: тот сложил трость, шляпу, сюртук и жилет на сцену и опоясался ремнем с развешенными на нем инструментами.

— Вы собираетесь ловить животное прямо сейчас? То есть, вам не нужна помощь, сетки, снотворное или ружье?

— Сейчас там никого нет, — спокойно сказал Лонгсдейл. — Потому что если бы кто-то был, то уже прыгнул бы вниз, на добычу.

Фарлан нахмурился и посмотрел на колосники. Потом повернулся и похромал обратно в узкие коридоры. Оттуда он вывел своих спутников к тесной, темной и крутой лесенке из камня, которая поднималась ввысь, огороженная скорее намеком на перила из тонкого прута. Директор потрогал палкой ступень и вздохнул. Он уже поставил на нее ногу, когда Натан сказал:

— Спасибо, дальше мы сами. Когда слезем, хотелось бы увидеть вашего плотника в лицо.

— Да, хорошо, — Фарлан с заметным облегчением отступил от лестницы. Бреннон покосился на его левую ногу, когда пропихивался мимо (архитектор, возводя театр, стремился к строжайшей экономии места). На левой руке директора недоставало мизинца и безымянного пальца, а средний был искривлен. У виска был бледный старый шрам. Уж не потому ли этот достойный джентльмен так шарахается от полиции, что в прошлом у него какие-нибудь криминальные дела?