«Тигры» в снегу

1-й батальон, в котором служил Альфред Руббель, был размещен в Замке Германа. На фотографии внутренний двор бывшей эстонской казармы. На переднем плане лейтенант Арно Тиеле, ротный офицер в 3-й роте 29-го танкового полка, который уже 26 ноября 1941 года был награжден только что учрежденным Немецким крестом в золоте и на фотографии несет его на правом нагрудном кармане.

Фельдфебель Ханс Фендезак (на фотографии слева) командовал «боевой группой» и возвращается с совещания по обсуждению боевых действий. Альфред Руббель был наводчиком в его танке. Фельдфебелю Фендезаку еще предстоит стать успешным командиром танка и в 503-м тяжелом танковом батальоне.

Первая кампания на Волхове с 11 января 1942-го до начала февраля 1942 года

На трех танках Pz. IV мы поехали от места выгрузки на вокзале в Кингисеппе через Гатчину. Нашу «боевую группу» возглавлял обер-фельдфебель Ханс Фендезак. Несмотря на постоянные снегопады, дорога была очищена. Хотя я происходил из мест, где зима была холодной, я понятия не имел, как переживу мою первую — а всего у меня было четыре — зимнюю кампанию.

По дороге мы переночевали и заправились в царском замке в Красногвардейце недалеко от Гатчины.

В неразрушенном дворце находились штаб корпуса и полк истребителей.

Мы прибыли на место, Фендезак вернулся с инструктажа на боевое задание. Наши танки были еще покрашены в темно-серый цвет, и в заснеженной местности на них ездить было опасно. Белой краски не было, а покрасить обычной известковой побелкой на сильном морозе было невозможно.

Когда приезжали маркитанты, мы надеялись получить алкоголь, шоколад и табак. Но, как обычно, эти товары интересным образом куда-то исчезали по мере приближения к линии фронта. В этот раз нам привезли только зубную пасту, которую мы с негодованием отвергли. Кто будет чистить зубы при температуре минус 20 градусов? Но наш водитель «Гобби» Тост кое-что придумал. Было много выброшенной зубной пасты, и она должна была послужить нашей безопасности. Мы нагрели тюбики с зубной пастой и нанесли ими маскировочную окраску на танки.

Однажды была пехотная атака, которую мы должны были поддерживать нашим танком. Во время этой атаки мы подбили первый русский танк, КВ-1, экипаж которого, вероятно, спал. Он стоял на «9 часов». С нашей смешной 7,5-сантиметровой пушкой-окурком мы его пробить не могли, кумулятивные снаряды разрывались перед ним, потому что он стоял в кустах. После обстрела русский экипаж сбежал и оставил танк стоять. После этот танк был взорван пехотными саперами из 12-й танковой дивизии. Это мне было засчитано как мой первый подбитый танк.

Фельдфебель Фендезак возвращается к своему танку после получения приказа.

Экипаж Фендезака: сверху слева заряжающий (имя неизвестно), рядом с ним водитель Курт, внизу слева водитель Тост, возле него наводчик Альфред Руббель. Солдаты носили на себе самые разные вещи, полученные из «Зимнего пожертвования», но главное, что было тепло!

Вскоре после этого бои для нас закончились. На дороге, по которой шло наше снабжение, русские, потому что они знали, что наши танки ни по лесу, ни по высокому снегу ездить не могут, заложили противотанковую мину. Ррррумс! Танк высоко подпрыгнул, люки вылетели, все закричали: «Нас подбили! Нас подбили!..» Командир висел на пушке, я подождал некоторое время, не случится ли что-нибудь еще, потом увидел, что наша гусеница лежит на дороге за танком. Мы как-то выбрались из танка. Пехота отходила назад, мы спрятали секретные кумулятивные снаряды и тоже отступили, танк остался на вражеской территории.

После того как несколько дней и ночей провели на открытом воздухе на морозе, мы могли вернуться в тыл, в «Лесной и теплый лагерь». Там мы нашли себе место в бункере. Мы ждали, что будет контратака и наш танк отобьют, но потом разведка доложила, что русские его взорвали.

На деревянных санях, что для танкистов выглядело совсем не шикарно, мы живыми и здоровыми вернулись в Нарву.