TiHKAL

В своем дневнике я писала: «Им явно за сорок, но выглядят обе значительно моложе: видимо над их внешностью постарались знаменитые бразильские хирурги-косметологи. Вскоре мы с удивлением обнаружили, что женщины здесь не скрывают этого. Наоборот, считается нормальным хвастаться своим хирургом, всегда самым лучшим и дорогим, у которого непременно три роскошные виллы по крайней мере в двух странах».

С первых секунд знакомства мы почувствовали в женах наших друзей искреннюю симпатию, без оценивающих взглядов и фальшивых улыбок, так обычных для женщин высшего света США. Не то чтобы нас не изучали: мы всегда изучаем новых людей, оцениваем их, сравниваем со старыми знакомыми — это обычно для любой страны и любых людей. Но было видно, что они прежде всего хотят, чтобы мы чувствовали себя как дома.

Мы сели в большую американскую машину Гиоргио и Лены и поехали на их виллу, где должны были остановиться. Вскоре я пожалела, что оставила в чемодане свой фотоаппарат: мы проезжали бедные районы — фавелы, где по крутым холмам карабкались лачуги бедняков. Красные, синие, зеленые домики с облупившейся краской торчали почти друг на друге. В Бразилии, в отличие от других стран, бедные живут на холмах, а богатые — в долинах.

Знаменитые холмы Рио-де-Жанейро представляют собой величественное зрелище: они круты, как китайские сопки, но гораздо массивнее; посередине возвышается гора Сахарная Голова с громадной круглой вершиной. Кажется, что эта каменная глыба с глубокими шрамами на склонах прорезалась из земных глубин.

Машина летела по морской набережной Рио, где тротуар выложен плитками так, что получается рисунок в виде волн. Я узнала ее по открыткам и фотографиям в журналах.

Обращаясь ко мне, Лена сказала:

— Как красиво! Так жалко, что нельзя купаться.

Мы спросили, почему.

— Вода грязная. Видите ли, в фавелах нет канализации, и вся грязь, все отбросы стекают прямо в залив.

Шура сидел на переднем сиденье, и я не видела его лица, но я уверена, что мы подумали примерно одно: «Третий мир! Вместо того, чтобы построить канализацию в бедных кварталах, они разрешают сливать помои в залив и еще недовольны, что в нем нельзя купаться! Как будто от них ничего не зависит!»

Я вдруг почувствовала, что очень устала от долгого перелета и что мне нужно внимательно следить за своими словами и интонациями.

Все недовольство — при себе.

Когда мы проезжали нищие кварталы, Гиоргио заметил, что демократия — это, конечно, прекрасно, но в Бразилии она не работает, и при военном режиме все жили лучше. (Впрочем, он добавил — возможно, из вежливости, — что ему лично военное правительство совсем не нравилось). Незадолго до этого он сообщил, что инфляция в стране составляет один процент в день.

В принципе, такое отношение характерно для всех богатых жителей большого города, когда они говорят о бедных — это смесь озабоченности, негодования и некого чувства вины. Гостям не следует подымать эту тему — особенно в такой стране, как Бразилия, где почти отсутствует средний класс: есть либо очень богатые, либо очень бедные.

Проезжая вдоль побережья, мы видели роскошные гостиницы с ухоженными тропическими садами. Многие здания были облицованы мрамором, и почти все — расписаны граффити, иногда до уровня третьего этажа. Вокруг них росли пальмы, инжир, другие фруктовые деревья, между гостиницами были разбиты роскошные цветники. Но, несмотря на роскошь, на всем лежала неуловимая печать тропиков. Казалось, стихия совсем рядом: если не ухаживать за этими садами недели две, поверхности покроются трещинами, через которые пробьется буйная растительность, все покроет толстый слой плесени и коричневой пыли. Это зловещее чувство возникало, скорее всего, из-за того, что небо было покрыто мрачными тучами, а может, мы просто не выспались.

В Бразилии зима. Температура воздуха — примерно плюс двадцать, и мы не скоро привыкли, что бразильцы постоянно извиняются по поводу холодной погоды.

То, что наш друг скромно называл летним домиком, предназначалось для Лены. «Когда дом был построен, — рассказывал он, — жена вдруг решила, что хочет остаться в городе».

Лена взглянула на меня и украдкой улыбнулась. В снисходительном тоне Гиоргио было заметно легкое недовольство. Бразилия — страна, где все решают мужчины, и здесь, как всегда в патриархальном обществе, ведется скрытая борьба за власть между супругами.

Из дальнейшего разговора мы выяснили, что дом они все-таки используют — устраивают там приемы, так как в городских апартаментах недостаточно места. Дом располагался в одном из самых фешенебельных пригородов Рио, где строилось много новых вилл. При въезде на участки стоял шлагбаум, в будке возле него сидел сторож, и на дороге были устроены специальные бугорки — ограничители скорости, чтобы чужие машины не могли легко проехать через квартал. Хотя я вообще не заметила здесь машин.