Тик-так

Служанка, узнав, какую ответственность на нее возложили, засуетилась. Ей еще ни разу не доводилось иметь дело с судовым камбузом.

— Чего ты нервничаешь? — Максимов подвел ее к треноге, на которую водрузили отмытый и вычищенный песком котел. — Дров принесут, воды нальют. Вари себе и вари.

— Из чего варить, Лексей Петрович? Из соленой конины?

— В трюме вроде бы есть еще живые куры, — припомнила Анита. — Надеюсь, сеньор Руэда не станет возражать, если мы пустим их на суп?

Руэда не возражал, и тревога Вероники улеглась. Привычное занятие вернуло ей умиротворенное расположение духа. Ощипав принесенных из трюма кур, она распорядилась, чтобы ей выдали соль и все имеющиеся на судне приправы. Соль принесли, а вот приправ не оказалось.

— Что и перца нет? Эх, матросня… Как вы живете? — она запустила руку под свои необъятные юбки и вытащила три газетных сверточка. — Как знала, захватила про запас.

— Что это? — Анита взяла у нее один из сверточков, зашуршала, разворачивая. — Перец?

— Еще и шафран есть, и этот… тьху ты, вечно забываю… кориан…

— Кориандр? Откуда?

— С Кубы. А что? Вспомните, сколько деньжищ мы за них на базаре в Гаване отвалили. Не бросать же!

Вероника иногда поражала своих господ, ее житейская логика бывала непостижимой.

Анита начала снова заворачивать перец в газету, но взгляд ее притянуло мелькнувшее фото. Расправила бумагу, пригляделась и вскрикнула.

С обрывка газетной страницы на нее смотрело лицо Санкара. Она, не жалея, смахнула драгоценный перец на палубу и увидела еще три снимка, напечатанных в ряд. Это были портреты Мак-Лесли, Нконо и… Четвертая фотография была оборвана, но Анита узнала и этого человека.

— Дай сюда! — она выхватила у Вероники сверточки с шафраном и кориандром; специи, подхваченные ветром, завихрились маленькими смерчами.

У служанки глаза полезли на лоб.

— Анна Сергевна, что вы делаете!

— Молчи! Не мешай!

Все три фрагмента составляли часть полосы американской газеты «Огаста кроникл», издаваемой в штате Джорджия. Именно оттуда прибыл в Гавану торговец пряностями. Сложив на кнехте мятую, пропахшую продуктовой кладовкой мозаику, Анита просмотрела строчки статьи, что была напечатана под портретами. Текст сохранился не полностью, кое-что отсутствовало, но и того, что уцелело, оказалось достаточно, чтобы молнией полыхнула новая догадка.

— Как же я его сразу не раскусила! — Анита в наказание за тугодумность дернула себя за локон и с газетными обрывками побежала к капитанской каюте.

К Веронике, которая стояла на коленках и собирала рассыпавшееся кулинарное богатство, подошел Максимов. Прыть Аниты удивила его.

— Что это с ней?

— Не ведаю! — скорбно проныла Вероника, пересыпая смешанные с грязью пахучие крупинки из ладони в ладонь. — Не иначе бес вселился! Сколько перцу рассыпала… А шафран-то, шафран!

Анита не слышала этого плача, и ей было наплевать на перец, шафран и иже с ними. Она нашла Руэду возле обгорелого ящика, приспособленного теперь под урну. Капитан по обыкновению покуривал трубку и стряхивал в ящик пепел.

— Сеньор! — произнесла Анита, запыхавшись. — Мне необходимо с вами переговорить. Желательно без свидетелей.

— Хм… — он посмотрел на открытую дверь рубки. — А нельзя ли здесь? Мой приказ все еще в силе, и я бы не хотел первым его нарушить.

— Вы о том, чтобы все были друг у друга на виду?

— Именно.

— Хорошо. — Анита протянула капитану клочки «Огаста кроникл». — Вы читаете по-английски?

— Сносно, — он потянул носом воздух, не без усилий подавил чих и стал читать.

Его мохнатые брови сдвинулись к переносице, обозначили глубокую задумчивость. Анита, не дожидаясь, пока он дойдет до конца статьи, а вернее, до той полуфразы, за которой уже не сохранилось ничего, стала комментировать:

— Как видите, здесь говорится о банде, которая промышляла на юге Штатов. В нее входили ваши бывшие подопечные, странным образом погибшие за последние шесть часов. Не знаю, в чем они были замешаны — в грабежах или в убийствах. К сожалению, значительная часть корреспонденции нам не доступна. Но очевидно одно: в Джорджии их объявили в розыск, и вряд ли за добрые поступки.

Руэда со скепсисом повертел обрывки.

— Мои матросы — бандиты? Это исключено, сеньора.

— Тем не менее, это факт, подтвержденный прессой. Вот в этом столбце, — Анита коснулась волнообразного края газеты, где строчки можно было прочесть только на две трети, — говорится о безуспешной облаве на них, проведенной в Огасте. Им удалось застрелить кого-то из преследователей по фамилии Блейк… Тут упомянута несчастная Джесси — видимо, его вдова… Они вырвались из кольца и скрылись. Можем ли мы предположить, что, спасаясь от погони, они бежали в Мексику, а потом и на острова, где вы их наняли?

— И что из этого следует?

— Приглядитесь к четвертому портрету. Здесь только половина лица, но вы же узнали Хардинга, не так ли? Он тоже входил в эту шайку, и он единственный, кто пока жив. В газете сказано, что он откололся от своих подельников и может находиться в районе калифорнийских приисков… Как он попал к вам на судно?

Вместо того чтобы ответить, сеньор Руэда задал встречный вопрос: