Тихая мелодия

С тех пор как в Трипл-Кей приехал Майкл, Дженни потеряла покой. Противоречивые, странные мысли не оставляли ее ни на мгновение, роились, путались в голове. Пять минут назад, когда Майкл появился во дворике, она была готова кинуться ему на шею в порыве благодарности. Теперь же, видя, как он уводит Алекса подальше от нее, чтобы она не услышала лишнего, Дженни физически ощущала наполняющее ее разочарование.

Вспомнив голос Майкла, Дженни снова засомневалась. Конечно, он мог просто заговаривать Алексу зубы, чтобы увести его. Но откуда ей знать наверняка? Дженни закрыла глаза. Все было непонятно, кроме ее собственного горячего желания поверить, что Майкл был на самом деле возмущен поведением Алекса, что он никогда не позволил бы никому причинить вред ей или Клер. Она глубоко вздохнула. Или Кину…

Слезы сочились из-под сомкнутых век Дженни, блестели на ресницах. Как же она устала, как измучилась…

– Дженни, ты в порядке? – Майкл как по волшебству появился рядом с ней; не открывая глаз, Дженни почувствовала его запах, смешавшийся с ароматом жимолости. Тут же послышались шум мотора и шуршание гравия под колесами отъезжающей машины. – Все, – тихо сказал Майкл, – он уехал.

Дженни не ответила. Сейчас она не могла не только говорить, но и думать.

– Дженни?

Голос Майкла был тихим, как шелест ветерка, но он проникал глубоко в душу, и Дженни с испугом и смущением ощутила, что, несмотря на страшную усталость, кровь как-то по-новому пульсирует в жилах, откликаясь на его шепот.

Она заставила себя отвернуться, но Майкл поймал ее руку. Дженни, не сдержавшись, вскрикнула.

– Что такое?

Майкл осторожно взял Дженни за локоть и потянул ее в круг яркого лунного света. Там он осмотрел ее руку и увидел красные пятна.

– Сволочь, – медленно произнес он. – Он сделал тебе больно.

– Нет, – торопливо солгала Дженни. Тем временем Майкл, хмурясь, взялся за другую руку, на которой тоже четко проступили четыре багровых отпечатка. Он легко коснулся их, и девушке стало трудно дышать, не то, что говорить.

– Дженни, – хрипло сказал Майкл, обжигая дыханием ее кожу, – Дженни, родная, мне так жаль…

– Ничего. – Дженни старалась не обращать внимания на дрожь от его прикосновений, на трепет, охватывающий ее всю, до самых сердечных глубин. – Я в полном порядке.

Но она лгала. Какой там порядок, если она таяла под его руками. Тщетно она приказывала себе уйти в дом, прекратить опасную близость, пока дело не зашло слишком далеко, – ноги не слушались ее.

– Дженни? – прошептал он. То был вопрос, и Дженни знала, что в ответ Майкл хочет только ее молчаливого согласия остаться с ним. Она молчала. – Дженни, – повторил он. Теперь он не спрашивал, но обещал.

Медленно, не разнимая переплетенных пальцев, Майкл поднял руки Дженни над головой, прижал их к шпалере, смяв лепестки жимолости.

Девушка не противилась ему, хотя и чувствовала себя до странности уязвимой, словно Майкл, забрав в нежный плен ее пальцы, тем самым открыл сокровенные тайны ее души.

Он не пользовался ее беззащитностью, просто держал ее за руки, и Дженни ощущала, как вибрирующая пустота между их телами заполняется напряженным жаром. Дженни охватила дрожь нетерпения, она ждала… сама не знала чего. Всего, чего захочет он.

Майкл приблизился к ней и коснулся теплыми губами синяка на левой руке. Дженни застонала – или вздохнула? – но он, не поднимая головы, приник к правой руке. Медленно погружаясь в бездонную глубину страсти, Дженни смутно подумала, что под его поцелуями от синяков не останется и следа.

Его губы были нежными и мягкими; он был уверен в их волшебной силе. Медленно и спокойно он продолжал целовать по очереди обе руки Дженни, словно ткал сверкающую сеть между ними.

Он дотрагивался только до ее рук, ни разу губы не скользнули к шее, плечам, щекам, груди Дженни; все ее тело горело в ожидании его прикосновений, и она, наконец, позвала его сама – невнятно, без слов, потому что не знала, как облечь свой призыв в слова.

Майкл как будто понял ее, сжал ее ладони в своих, случайно раздавив в ладонях цветок жимолости, и воздух наполнился сладким ароматом. Одним сильным движением он привлек Дженни к себе, прижал ее дрожащие пальцы к своим вискам – и вдруг отпустил ее.

Дженни порывисто вздохнула, потянулась к нему обратно, обхватила его голову, нащупала бьющийся на виске пульс. С тихим возгласом откровенного нетерпения привлекла его к себе.

– Майкл, – произнесла она, вторя ему, он ведь тоже только что звал ее по имени. А потом в густой медовой темноте, безошибочно найдя друг друга вслепую, встретились их губы…

Откуда она могла помнить его рот – суровый и в то же время ласковый и нежный? Жесткие губы с привычной легкостью приникали к более мягким и теплым губам Дженни. Она заранее знала вкус его губ – сладкий, мускусный, мятный, – и, Боже правый, таким он и был.

Его поцелуй. Как давно она ждала, даже в минуты слепящей ненависти, даже не желая ничего слышать об этом человеке, – ждала, храня желание в глубоких, потаенных уголках памяти. Она теснее прижалась – к Майклу, прося большего.