Тихая моя родина

Расчет мои оправдались, у подножия телеиглы я встретил людей. «Так вот же она, Маура», — сказали мне. Я смотрел и по-прежнему не видел перед собой ничего, кроме стены ельника. Вот уже воистину: есть у них глаза, а не видят.

На вершину горы вела просека, ранее мною не замеченная. Подъем крут, но не столь уж продолжителен. Вот уже ровная поляна. По-прежнему не ощущаю того, что нахожусь на горе — сплошной лес закрывает дали. Такая же поляна могла быть и в низине.

Вот уж поклонный крест, рядом с ним — большой камень, встав на который преподобный Кирилл увидел «место обетованное». Сегодня с этого камня было бы ровным счетом ничего не увидеть, если бы не ещё одна просека, очевидно, специально прорубленная, чтобы открыть вид на Кирилло-Белозерский монастырь. Там где он ныне стоит, раньше был сплошной бор, а вот вершина торы, напротив была открыта. Почему так происходит? Меняемся мы, меняется природа вокруг нас. Закрытое открывается, открытое закрывается.

И все-таки камень преподобного там же, где и шесть веков назад. За столетия изменилось лицо земли, а он стоит здесь, по-прежнему открытый всем взглядам. Господь не лишил нас святыни. И отпечаток стопы преподобного по-прежнему хорошо виден.

В 90-е годы воинствующие безбожники пытались уничтожить след святого, но им это не удалось. Тоже удивительный факт. Усердия богоборцам было не занимать, а сбить с камня след, казалось бы, не столь уж сложно. A вот не получилось.

Местное предание повествует о том, что на этот валун прилетал ангел. Легко и охотно этому верю. Думаю, за столетия здесь жило не мало людей, способных ощутить ангельское присутствие. Может быть, это ангел-хранитель святыни, попечением которого камень сохранился до наших времен?

«Сказ о преподобном Кирилле Белозерском» так же отразил местное предание: «На поляне, где остановились Кирилл и Ферапонт, камень серый, могучий, как столп, возвышался… Камень под преподобным Кириллом как бы вздохнул тяжко и ушёл в землю».

Видимо, и правда камень раньше был значительно выше, но, скорее не он ушел в землю, а сама земля поднялась, любовно обняв святыню.

Покидая Мауру, я думаю о нашем времени. Что с нами стало? Мы смотрим и не видим, видим и не чувствуем, чувствуем, но совсем не то. Лес вокруг. Обычный русский лес.

Дело души

Природу здесь красивой не назовешь — болотистая низина. И речка Сора похожа больше на болото. Место, которое избрал преподобный Нил для своего скита «было дико, мрачно, пустынно». Оно и сейчас такое: «Мхи великие и непроходимые». Глаза здесь томятся, а не отдыхают. Сам преподобный Нил писал: «Нашел благодатию Божией место по мыслям моим малодоступное для мирских людей».

Так часто бывало: святые пустынники хоронились от людей, искали ради этого места малодоступные, но люди всё-равно стекались к ним, кто для подражания иноческим подвигам, кто ради молитв, A сегодня в бывшей Нило-Сорской пустыни — интернат для неизлечимых душевнобольных. Подбирая места для подобных заведений так же всегда исходили из соображений малодоступности, чтобы зрелище массового безумия нормальным людям не мозолило глаза и не терзало душу. Сегодня пустынь действительно «стоит с краю», сюда даже рейсовый транспорт не ходит, но, желая спрятать сумасшедший дом, достигли эффекта прямо обратного, выставив его на довольно широкое обозрение. Имя преподобного Нила известно всему православному миру, ради того, чтобы увидеть места его иноческих подвигов, сюда притекает немало людей, включая иностранцев.

Как современному человеку понять величие духовного подвига преподобного Нила? Глядя на святыню через призму душевных болезней поневоле вспомнишь про идеал духовного здоровья, который воодушевлял православных подвижников. Говоря языком нашего времени, преподобный был гениальным психоаналитиком и уникальным психотерапевтом. Как и любой православный святой, он решил прежде всего исцелить себя. Для нас это очень поучительно, ведь нам известно не мало специалистов по извлечению «соринок» из чужих глаз, не способных из собственного мудрого ока извлечь даже «бревно».

А чтобы из душ людских извлекать инородные предметы, надо очень хорошо ориентироваться на пространстве человеческой души, начиная со своей собственной. Про преподобного Нила говорили, что он «разложил дело души на самые мелкие сокровенные части». В своих сочинениях преподобный писал о «мысленном делании», о непрерывном внимании к каждому малейшему движению своей души, что необходимо для избавления от греховных страстей, разрушающих душу. Это путь постоянного созерцания, богомыслия, сердечной молитвы, внутренней беседы с Богом.