«Тихая» Одесса

— Остальных им не найти: члены пятерок знают только своего руководителя, а тот еще за сутки был предупрежден об аресте.

У Алексея пересохло во рту. Он спросил как можно небрежней:

— Как так?

Шаворский снисходительно опустил веки. Он достал из кармана пачку папирос — таких же, какие были у Микоши («Сальве», десять штук, табачной фабрики братьев Поповых), закурил и, выцедив дым сквозь зубы, негромко сказал:

— Неужели вы думаете, Седой, что мы могли бы столько времени держаться, не будь у нас источника информации в самой что ни есть . чекистской утробе? Хм… Уже «по крайней мере два или три раза чека ничего не стоило раздавить нас в порошок. Давно бы мы гнили с вами где-нибудь в яру с пулей в затылке. Как видите, живем. Более того, в настоящее время для нас даже не слишком опасны агенты, которых засылает Немцов. Да вот хотя бы с элеватором: кто-то ведь пронюхал о поджоге и стукнул в чека — Да, да, был донос! И что же? Всевидящий Немцов узнал о нем только через сутки. А мы покамест успели ликвидировать единственного свидетеля, который мог навести чекистов на след. Вот как надо работать, уважаемый!… —Он сделал еще несколько затяжек, воткнул папиросу в розовую морскую раковину и позвал хозяйку, — Седой здесь переночует, — сказал он ей, — сооруди ему ложе, — И Алексею:— Завтра встречать этого «щирого» хохла Нечипоренку…

Нечипоренко прибыл к нерубайскому попу Никодиму точно в назначенный срок, переодетый в крестьянскую одежду— армяк, выцветший синий картуз и обмазанные дегтем сапоги с укороченными голенищами, на которых пластом лежала коричневая дорожная пыль. Сопровождал его здоровенный бородатый галичанин, облаченный в скуфью и монашескую рясу.

Галичанин был необыкновенно молчалив. За весь вечер он «произнес не более трех слов. Но зато маленькие, глубоко упрятанные глазки его неотступно, по-собачьи ловили каждое движение атамана.

Охранять дом Дяглов выделил двух бандитов, командовать которыми поручили Алексею.

Для обработки атамана собралась вся «тройка».

Нечипоренко провели в чистую, пахнущую лампадным маслом горницу, усадили под образа, как дорогого гостя. Нарядная пышнотелая попадья подала на стол «что бог послал». А послано нерубайскому попу было немало: самогон-первач, наваристая уха, поджарка из свинины, оладьи, пшеничный хлеб, яйца, редис в сметане, — все это в нескольких верстах от изнывающей от голода Одессы…

После трапезы батюшка с супругой удалились, и Шаворский открыл совещание. Он торжественно приветствовал Нечипоренко как «одного из (первых вождей украинского национального движения, осознавших необходимость единения с российскими антибольшевистскими силами…» В полуверсте отсюда, сказал он, — господин полковник может в том сегодня же убедиться — размещено в катакомбах около тысячи убежденных противников большевизма, готовых в любую минуту выступить плечом к плечу со своими украинскими единомышленниками. И это главное! Перед фактом такого горячего стремления к единству любые спорные вопросы кажутся легко разрешимыми…

Атаман промычал в ответ, что нынче не до споров, «большевиков треба зныщить». С этим все согласились. Затем Нечипоренко рассказал о парканской организации, о том, сколько у него людей в отряде сейчас и сколько примкнет после, когда начнется восстание. Ничего нового к тому, что уже было известно Алексею, он не добавил.

Перешли к обсуждению плана совместных действий. И тут разговор потек не так гладко. Разногласия воз-? никли по вопросу, кому раньше начинать. Нечипоренко требовал, чтобы в Одессе началось по крайней мере за два дня до того, как он перейдет границу с отрядом, сформированным в Бендерах. Это, мол, отвлечет внимание красных и позволит ему в короткий срок захватить весь Тираспольский уезд.

Отвечал ему Дяглов — специалист по военным делам.

— Странные у вас рассуждения, пан полковник! — скрипел он, тараща на Нечипоренко тусклые выпуклые глаза. — Или вы считаете, что Тирасполь важнее Одессы? Да я не отдам ее за сорок таких уездов, как ваш! Это же порт, морские ворота…

— А там — кордон с Румынией, — возразил Нечипоренко.

— Кордон и с Польшей есть, а помогло это вашим землякам? Покамест пан Петлюра собирался в поход, в Киеве уничтожили «Всеукраинский повстанком»! Вы того же хотите? Чтоб нас здесь грабанули, а после за вас принялись?…

По-видимому, слухи о разгроме «Всеукрайнского повстанкома» еще не доходили до Нечипоренко. У атамана вытянулось лицо.

— С чего вы взяли, добродию, про «Всеукраинский повстанком»?

— Накрылся ваш повстанком, — заметил Сиевич, дергая бородкой. — В одиночку хотели большевиков одолеть! Вояки…

Шаворский положил руку на плечо Нечипоренко:

— К сожалению, это действительно так, Степан Анисимович. Мы всеми силами стремились объединиться с ними, действовать совместно. Приезжал их представитель. Я уже его и так и этак уламывал, доказывал, ничего не вышло. И вот результат! В Киеве чека захватила почти всю организацию, и в том числе Шпака, Гаевого и Лозовика — самых видных руководителей движения.