Тихая роща

– Такое происходит с теми, кто по глупости сжигает лягушачью шкурку, – фыркнула она. – Мужчины никогда не держат слова, если ты красивая. Вот и мой хотел, чтобы я осталась такой навсегда. А нужно было всего-то потерпеть! Получил в итоге жабу в юбке.

Василиса подошла к кровати, скинула одеяло на пол, взбила подушку и забрала покрывало.

– Негоже принцессе в грязи валяться. Я все постираю, – пообещала она.

В ее голосе сквозил сарказм, смешанный с иронией. Говорила Василиса просто, по-деревенски, что никак не вязалось у меня в голове с ее образом царевны-лягушки.

– Пойдемте, твое царевничество, пора делами заняться, – Василиса схватила меня за запястье и поволокла за собой.

– Подождите, я хотя бы надену сапоги! – с трудом вырвавшись, я натянула обувь и поспешила за ней.

3

Мы шли по коридорам, и я впервые могла увидеть темные каменные стены при дневном освещении. Снаружи было пасмурно, накрапывал дождь, а холодный ветерок заставлял то и дело поеживаться – он щекотал щеки и поглаживал шею невидимыми ледяными пальцами.

– Мне нужна печка в комнате, – сказала я и смутилась от взгляда Василисы – так быстро она стрельнула им в ответ на мою просьбу.

– А дрова тебе не порубить, царевна? – спросила она. – У нас тут…как вы это называете? Самообслуживание.

– Откуда вы…ты знаешь это слово? – меня осенило, что и Кощей, и Яга и Василиса говорили со мной слишком понятно для сказочных существ. – Разве ты не должна выражаться…ну, по-древнему?

Василиса остановилась, оглядывая меня с ног до головы.

– Милая моя, у всех давно есть блюдца с наливными яблочками. Захотел – подсмотрел. Тоже мне, тайна великая! То, как вы живете, просто ужас какой-то. Столько природы сгубили! И все для чего?..

Она повернулась и повела меня к спуску в подвал, продолжая тараторить, совсем как местные бабки у моего подъезда. У меня начала раскалываться голова, когда Василиса наконец замолчала и открыла массивную дверь.

– Заходи, будем учиться готовить.

– Зачем?

– Затем, милейшее царевничество, что все гости на свадьбе будут хотеть есть и пить. А если ты не можешь закатить пир на весь мир, то какая ж ты царевна?

– Я…я умею готовить, – оправдывалась я, – яичницу. Гренки. Макароны…

– Ой, – Василиса отмахнулась и зашумела кастрюлями, – оставь свои новомодные мелочи где-нибудь в другом месте. Я научу тебя готовить по-настоящему. Потом ты будешь учиться шить и вышивать. Петь умеешь?

– Немного.

– Ну хоть что-то. Невеста на свадьбе должна сверкать краше любого драгоценного камня, – Василиса впихнула мне в руки тяжелую кастрюлю, наполненную водой. – Куриц ощипывала?

– Нет! – в ужасе выдохнула я.

– Значит, придется начинать. У нас тут из живого только курятина. Да и то мрут, как мухи.

– А зачем на свадьбе пир, если все гости будут мертвыми? – спросила я, ставя кастрюлю на стол.

– Раз в году на свадьбе царевича Кощея мертвые обретают истинный облик и могут есть и пить. Только насытиться не могут и ощущать себя живыми тоже. Это все от проклятия, – Василиса опустила глаза, и я услышала в ее голосе печаль, смешанную с искренностью.

– Какого проклятия?

– Залесье умирает. Каждый год царевич пытается снова и снова жениться на царевне, чтобы стать царем Тихой рощи. Чтобы завершить обряд очищения и свадебную церемонию, новоявленная царица должна ее пережить. Вот только предыдущие царицы не доживали до утра…

– Почему? – кровь отлила у меня от лица. Мне светили не только навязанный брак с нечистью, но еще и гарантированная смерть.

– Проклятье губит их. Каждый раз, из года в год. Но эти жертвы останавливают его лишь до следующей свадьбы Кощея, – Василиса терпеливо разжевывала мне информацию, и я не слышала ни грамма сарказма в ее голосе.

– Почему ты не вышла за него замуж? – ляпнула я, присаживаясь на деревянный ящик. Он натужно заскрипел, но выстоял.

– Я связана узами брака. С Иваном-царевичем. Но этот дурак сбежал и больше не возвращался! – Василиса громко квакнула и поймала длинным языком паука в углу, завернув его вместе с паутиной и проглотив вязкую массу. – Так что хочешь не хочешь, а жить тебе тут два месяца, пока царицей кощеевой не станешь. Может, тебя это проклятье и не сгубит. Кто знает?

4

Не успела я моргнуть, как пролетел день, и Василиса повела меня в покои. Я не чувствовала рук и ног, спина болела и хотелось выть на луну, составляя компанию волку.

– Ложись, царевна. Новый день окунет тебя в новые события, – пообещала Василиса, застилая кровать простыней. Она положила мне чистые одеяло и подушку. От них пахло травами и лесом.

– Ты снова придешь за мной этим утром? – спросила я, сонно потягиваясь.

– Не знаю. Если царевичу Кощею так будет угодно, то я приду. Если нет, придет кто-то еще. Спокойной ночи, – она повернулась и поковыляла к выходу.

– Василиса, – позвала я, – спасибо.

Она остановилась, взглянула на меня через плечо.

– За что?

– За то, что рассказала. Про проклятие. Теперь я хотя бы знаю, чего ожидать.