Тихая вода

Нора сверилась с часами — четверть восьмого. Выходить из дома не раньше чем через два часа. Нора вздохнула и, чтобы хоть чем-то себя занять, стала накрывать завтрак. Она спрашивала себя, скроет ли косметика, при достаточном количестве тонального крема, красноту вокруг глаз. Очень может быть, что нет. В таком случае, темные очки лучше не снимать. К счастью, погода солнечная, поэтому вопросов ни у кого не возникнет.

Глава 65

Пассажиры уже ожидали отправления в водном такси. Добрую половину их составляли дети, поэтому было шумно. Нора знала почти всех, кто был на борту.

Появилась Сигне с Кайсой на поводке и заняла место рядом с родителями Норы. Лодка отчалила и взяла курс на Грёншер.

Пристали к набережной Кольбрантен, у самого подножия маяка. Слишком мелкая старая пристань на северной стороне годилась только для небольших лодок. В отличие от основательной цементной набережной, куда могли причалить и более крупные суда.

Уже отсюда открывался поразительный вид на Грёншер, с маяком, за красивый силуэт называемым Королевой Балтики. Он принадлежал «Фонду Стокгольмского архипелага», которому был обязан и неустанной заботой, и великолепной сохранностью. Нынешний смотритель был настоящим фанатиком своего дела.

Почти двадцатиметровая башня не только доминировала на острове, но и была видна в море на расстоянии до четырехсот метров. Маяк вздымался вечным напоминанием о том, как нужны в море путеводные ориентиры и надежные гавани, вроде Сандхамнской.

Смотритель стоял на набережной, широко расставив ноги, и приветствовал гостей.

Гид — жизнерадостная уроженка Сандхамна — рассказала историю этого места и подвела группу к входу.

— Грёншерский маяк, спроектированный архитектором Карлом Фредриком Аделькранцем в 1770 году, возведен из песчаника и гранита. Восьмиугольное основание внизу по площади несколько больше верхней площадки. Изначально наверху использовалась угольная печь, которую в 1845 году заменили так называемой линзой третьего порядка[28], с лампой на рапсовом масле. Лишь в 1910 году были установлены фонари с экранами наподобие жалюзи, которые позволяли посылать в море разнородные сигналы.

Гид наклонилась к Симону и Адаму:

— Только представьте, мальчики, что до установки лифта бедному смотрителю приходилось по лестнице втаскивать на самый верх мешки с углем. Тяжелая, должно быть, работа.

Симон разинул рот, и гид улыбнулась:

— Угадайте-ка, сколько там ступенек?

Симон подумал и выставил обе руки с растопыренными пальцами:

— Больше, чем столько?

— Намного больше.

— Думай, что говоришь, — серьезно заметил Адам, — там их несколько сотен.

И повернулся к гиду:

— Мой брат еще не ходит в школу, поэтому не умеет считать.

Женщина приветливо рассмеялась и похлопала мальчика по плечу:

— К сожалению, вы оба не угадали. Здесь всего девяносто ступеней, и этого вполне достаточно, уверяю вас.

Она снова повернулась к группе и продолжила:

— Маяк погасили в 1961 году, заменив на Ревенгегрундет, поднимающийся со дна моря возле Коршё. Но в девяностые годы отреставрировали, отчасти на государственные средства, и теперь вы можете видеть наверху несильное зеленое свечение. Так что старичок еще жив.

Когда подошла их очередь на вход, Нора взяла Симона на руки.

Несмотря на летнюю жару, в башне было сыро и холодно. Лестница была поделена на четыре пролета, но это ненамного облегчило подъем, тем более что с такими крутыми ступеньками приходилось высоко поднимать ноги. А один раз они свернули не туда и оказались в тупике.

Когда добрались почти до верха, Норе пришлось признаться себе, что требуется иной, нежели у нее, уровень физической подготовки, чтобы преодолеть эту дистанцию, не запыхавшись. И что все ее летние прогулки, велосипедные туры, не говоря о пробежках, могли бы дать лучший результат.

За последним пролетом оказалось маленькое помещение, куда поднималась более узкая чугунная лесенка, выкрашенная белой краской. Там был фонарь и что-то вроде смотровой площадки. Зеленая дверь у подножия лесенки вела на узкий балкон, кругом огибающий башню.

— Можно я туда выйду? — Симон умоляюще посмотрел на мать.

— И я! — подхватил Адам.

Нора открыла дверь и огляделась. Высота головокружительная, в прямом смысле слова. Она повернулась к мальчикам:

— Можно, если только будете очень осторожны. Я не хочу, чтобы маленькие дети бегали как сумасшедшие на такой высоте. Вы меня поняли?

— Возьми меня за руку, Адам, — послышался голос Сигне. — В моем возрасте лучше держаться за кого-нибудь помоложе, чтобы не упасть.

Адам вцепился в протянутую ему руку, и они с Сигне вышли на балкон.

Вид открывался и в самом деле фантастический.

День выдался ясный, и под ними расстилалась гладь моря, с множеством разбросанных по ней островков и скалистых выступов. У горизонта мелькал Альмагрундский маяк, до которого было много морских миль.