Тихая вода

Томас накинул куртку и вприпрыжку побежал к причальному мостику, на ходу нахваливая себя за то, что в свое время не поскупился на моторную лодку с нормальной рулевой рубкой и теперь в любой ситуации мог рассчитывать на свой «Бустер Магнум», который легко делал тридцать пять узлов, когда того требовала ситуация.

Вот как сейчас, например.

Томас отвязал лодку и нажал на газ. Спустя несколько минут показались огни Сандхамна. В желудке разверзлась пустота — гнетущее чувство страха. Как полицейский, Томас привык доверять своим чувствам. Если бы речь шла не о Норе, логично было бы предположить, что женщина отправилась на поиски приключений, воспользовавшись отсутствием мужа, только и всего. Но в случае Норы это казалось немыслимым. Она была слишком порядочна, чтобы позволить себе флирт, тем более что Хенрик собирался вернуться около полуночи.

Из темноты выплыло родовое гнездо семейства Линде. Томас снизил скорость и завернул к причальному мостику. Привычным движением привязал лодку и широко зашагал к дому Хенрика и Норы.

Хенрик встретил его у ворот.

— Входи, я кое-что тебе покажу.

Они прошли на кухню, где был накрыт роскошный стол на одного человека. Посредине стояло блюдо с куриным филе, и, похоже, давно.

— Вот смотри… — Хенрик кивнул на стол. — Трудно поверить, что она собиралась провести вечер где-нибудь в другом месте, согласись.

Томас кивнул.

— Пойдем, покажу тебе кое-что еще…

На краю посудного столика у мойки стояла маленькая ампула.

— Она наполовину пустая. В мусорном ведре я нашел еще одну, пустую.

Томас вопросительно посмотрел на Хенрика:

— И что это значит?

— Нора вводит инсулин перед едой, так делают все диабетики, — объяснил Хенрик. — Иначе организм не сможет переработать углеводы, которые поступят с пищей.

— И, похоже, она ввела инсулин?

Томас не понимал, к чему клонит Хенрик.

— Да, но она ничего не съела, — Хенрик взял со стола пустую тарелку и показал Томасу. — Ничего не тронуто. Даже шоколадный торт, который она так любит.

Томас все еще ничего не понимал.

— Какое это имеет значение?

Хенрик бросил на него нетерпеливый взгляд и медленно, как ребенку, принялся растолковывать:

— Если диабетик принял инсулин, он должен что-нибудь съесть, и как можно скорее. В противном случае есть риск инсулинового шока, а это может закончиться комой. — Хенрик сделал паузу и сглотнул: — Если доза введенного инсулина достаточно велика, а пищи поступило мало или не поступило вообще, человек потеряет сознание и умрет. В лучшем случае это чревато необратимыми изменениями в мозге. Ты меня понимаешь?

Томас побледнел, потому что только теперь осознал всю серьезность положения.

Хенрик опустился на стул и закрыл лицо ладонями.

— Где, черт возьми, она может быть?

— Сколько у нас времени? — спросил Томас, пытаясь взглянуть на ситуацию с профессиональной точки зрения.

— Это зависит от того, когда она ввела инсулин. Спустя несколько часов могут произойти необратимые изменения, даже если мы найдем ее живой.

Томас почувствовал выступившие на верхней губе капли пота.

— Вопрос, где она, лучше обсудить с ее родителями. Сходи к ним, заодно постучишь к соседям.

И тут Томас вспомнил о письме, которое Карина нашла в квартире Кристера Берггрена. Связующее звено было обнаружено ими не далее как сегодня после обеда.

Он повернулся к Хенрику:

— В этом может быть замешана Сигне Бранд. Я иду к ней.

Томас в два прыжка преодолел расстояние, разделявшее два дома.

Вилла Бранда выглядела покинутой, как и вся Мельничная Гора. Молодежь, наезжавшая на летние работы, любила это живописное место, и погожим вечером, тем более накануне выходных, здесь всегда можно было кого-нибудь встретить. Но сегодня все было безлюдно и тихо.

Томас постучал в дверь, но дом не подавал признаков жизни. Фонарь во дворе не горел.

— Сигне, — позвал Томас, — это я, Томас. Открой, будь добра.

Никакого ответа.

Некоторое время Томас вглядывался в темные окна, а потом обежал дом и проверил дверь на веранду, обращенную в сторону моря. Иногда в дом можно было проникнуть и этим путем, но только не сегодня. Дверь была заперта, и на веранде не горел свет.

Томас задумался. Взлом чужого дома, конечно, крайняя мера, но сейчас, похоже, был тот самый случай.

Натянув рукав куртки на кулак, инспектор выбил стекло, просунул руку в дыру и открыл дверь.

Сигне сидела, откинувшись на спинку плетеного кресла, — недосягаемая и умиротворенная, с потрепанным пледом на коленях. Томаса всегда удивляло, что она не меняется со временем. Она как будто выглядела так же, когда Томас был мальчиком и познакомился с ней через семью Норы.

Но сейчас кожа Сигне будто просвечивала. Перед Томасом сидела очень старая и одинокая женщина.

Кайса лежала рядом, положив одну лапу на другую. Хвост колечком покоился на полу. Она не дышала, черные шерстинки не двигались.

Томас наклонился и потрогал шею Сигне. Пульс едва ощущался, дыхание выходило наружу мелкими, чуть заметными толчками.

Он достал мобильник и выбрал номер Карины.