«Тихие» американцы

И Щаранский и Филатов обвинялись в преступлениях, предусмотренных пунктом «А» 90 статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР, то есть в измене Родине и шпионаже (Щаранский обвинялся также по статье 70-й за антисоветскую пропаганду, а Филатов — за контрабанду). И тот и другой, говоря юридическим языком, «умышленно действовали в ущерб государственной независимости и военной мощи СССР». И тот и другой пойманы с поличным и привлечены к ответственности в соответствии с нашими, советскими законами.

Филатов был завербован в служебной командировке за рубежом в начале 1974 года, передавал секретные сведения, к которым имел доступ, сначала завербовавшему его резиденту, затем его коллеге. Вернувшись в Москву со шпионским оборудованием, которым его снабдили вместе с гонорарами за измену Родине, продолжал работать на ту же разведку, пока не был взят нашими чекистами. Все это было ясно доказано на следствии и на проведенном по делу Филатова судебном процессе. Повода для пропагандистского шума в деле Филатова на Западе не обнаружили — решили, видно, во избежание позора помалкивать. Ведь действовал Филатов не в одиночку. Его опекали те, кто злоупотребил гостеприимством нашего народа и использовал паспорт дипломата как прикрытие своей шпионской деятельности. Увы, в практике тех, кто столь активно ратует за соблюдение «прав человека в СССР», не предусматривается уважение таких неотъемлемых прав советского народа, как право на охрану наших государственных тайн, нашей независимости, сохранение нашей безопасности.

Филатов — шпион, занимавшийся попутно и контрабандой. Свою предательскую деятельность он не афишировал, к Западу не взывал. Иное дело Щаранский. Он тоже трудился в поте лица на зарубежную разведку, но при этом выдавал себя за поборника «прав человека», постоянно апеллировал к своим западным хозяевам и покровителям, поставлял им антисоветский товар. Поэтому буржуазная печать, словно набрав в рот воды по поводу дела Филатова, старательно обходя суть этого процесса, свела все к процессу над Щаранским, развернув беспрецедентную антисоветскую кампанию. При этом утверждалось, будто его судили за «убеждения» и за его «национальность».

Даже после опубликования материалов следствия и судебного процесса, убедительно доказавшего виновность Щаранского по всем статьям, в том числе его прямую связь с разведывательной службой одного из иностранных государств, за рубежом находятся все же люди (и весьма высокого положения), которые бездоказательно пытаются повторять однажды сказанную там фразу: «Обвинение Щаранского в шпионаже — это ложь».

Видимо, исходя из этого, на Западе, вопреки фактам, еще долго утверждали, что судили Щаранского за то, что он защищал-де «права человека». Однако любой непредубежденный человек, ознакомившись с уголовным делом этого отщепенца, не может не прийти к выводу, что в народном суде шел процесс не над «идейным борцом», в тогу которого он пытался рядиться при поддержке западных антисоветчиков, а над уголовным преступником, проводившим шпионскую работу по заданию военной разведки одной из западных стран.

Империалистическая пропаганда не жалеет усилий для того, чтобы ввести общественность в заблуждение, дезинформировать ее по поводу дела Щаранского. В антисоветскую кампанию, развязанную реакционными кругами в запад-ных странах, увы, дали себя вовлечь и представители некоторых демократических организаций.

Достойно сожаления, что в обстановке острой классовой борьбы в странах капитала среди прогрессивных сил нашлись люди, которые не смогли удержаться на классовых позициях и, вместо того чтобы дать решительный отпор антисоветизму и антикоммунизму, фактически сыграли на руку организаторам антисоветской кампании.

В поднятой на Западе антисоветской шумихе по поводу Щаранского был, однако, серьезный просчет. Она началась задолго до суда над Щаранским, который заранее объявлялся невиновным. Откуда могли знать участники этой кампании, виновен он или нет, не зная существа дела и фактов, которые были доказаны на суде? Стало быть, горе-защитникам было не до фактов, лишь бы выгородить того, кто на них работал.

Щаранский всячески пытался изобразить свою деятельность не как уголовную, а как «общественную». Однако факты, и это не мог не признать подсудимый, говорят об обратном. По заданию иностранной разведки Щаранский осенью 1976 года приступил к сбору сведений, составляющих государственную тайну. По специально составленной анкете Щаранский изготовил списки на 1300 человек. В этих списках указывались также режимные предприятия, их дислокация, фамилии руководителей. Часть этих списков Щаранский передал агенту иностранной разведки, работавшему в то время в Москве под видом иностранного корреспондента. Этот корреспондент в ходе судебного разбирательства опубликовал статью в западной печати, в которой, обеляя свою деятельность в Москве в тот период, подтвердил, однако, что получал от Щаранского материалы. Конечно, получал он их отнюдь не для личной коллекции.