Тихие гости

Мы с Соней растерянно переглянулись, чувствуя себя дрянными подругами. Стало стыдно. Мы же не бросили бы Лерку одну. Но иногда на нее накатывало, и тогда она вообще не воспринимала логику. Может, припугнуть ее, действительно собраться и сделать вид, что уходим? Но Лера в таком состоянии могла наглухо запереться в доме, да еще и нас обратно не пустить. А уговаривать ее, стоя под дверью на морозе, тоже как-то не улыбалось.

И потом, выход из дома все равно был один. И никто из нас не был готов столкнуться нос к носу с теми, кто у крыльца поджидал. А значит, даже позвонить родителям от бани не было никакой возможности. Разве что в окно вылезти. Но, во-первых, они на зиму были плотно заколочены, а во-вторых, даже сумев выбраться, как бы мы залезли обратно?

Препираясь между собой, мы на всякий случай все же отошли подальше от окна, чтобы случайно не выдать себя. И прекратили перепалку, только когда внезапно осознали: наступила тишина. Ни лая, ни требований открыть дверь... Это напугало сильнее всего.

Моя первая мысль была: они каким-то образом сумели зайти в дом. А Вадимку... Их же много, они могли Вадимку... И вот сейчас... Либо затаились и ждут нас внизу, либо тихонько поднимаются наверх.

Лера прямо по тюкам и коробкам с небывалой быстротой и ловкостью добралась до второго чердачного окна, выходящего во двор, так же быстро вернулась и отрицательно покачала головой. Нам оставалось только спуститься вниз и проверить...

Включать свет на чердаке по-прежнему было страшновато. Ничего подходящего тяжелого под руку не попадалось. Да и не стал бы дядя Максим тяжелое на чердак волочь. Мы взялись за руки и крадучись подошли к лестнице.

Только сейчас стало слышно, как гудит и потрескивает в печной трубе. Недобро, даже насмешливо. Вдруг они там жгут наши вещи?..

Сонина рука была ледяной и влажной одновременно. Она с такой силой сжала мою ладонь, что чуть не расплющила, но я терпела боль. Лера осторожно свесила голову в чердачный проем. Ужасное воспоминание пронзило меня, и, если бы Валерия сказала хоть слово сейчас, я бы заорала. Но она только посмотрела на нас и опять молча покачала головой.

Свет в коридоре горел со своей обычной безмятежностью, как его и оставили. Мы стали спускаться вниз по лестнице. Друг за дружкой.

Все так же не размыкая рук, заглянули в распахнутую настежь дверь нашей комнаты. Я напрочь не помнила, забыли мы в спешке захлопнуть ее или нет.

Никого.

В комнате-холодильнике — никого. Даже паршивой «мышки».

В тишине особенно отчетливо было слышно Сонино частое дыхание, первый предвестник панической атаки. У закрытой двери на веранду мы остановились. Оттуда тянуло холодом, но обычным.

— Раз-два-три! — прошептала Лера и дернула дверную ручку.

На веранде было темно, очень холодно. И никого. Входная дверь была заперта. Заперта, как мы и закрывали ее. Мы разжали руки.

— Ну, все в порядке.

Лерка мгновенно приободрилась и уверенно зашагала в комнату, к горячей печке. Я двинулась за ней следом в самых растрепанных чувствах.

И страх, и напряжение, и облегчение, и возмущение, и бессвязные обрывки мыслей — все смешалось в кучу. Я была готова увидеть что-то очень ужасное, но никакой радости от отсутствия этого самого ужасного почему-то не ощущала. В самой глубине души мне даже было стыдно. Я ожидала ужасного, но все в порядке, и от этого есть небольшое... разочарование?

Лерка присела у печки, приложила к ней ладони и уставилась прямо перед собой ничего не выражающим взглядом. Мне тоже не хотелось ничего говорить и обсуждать, поэтому я пристроилась рядом. Просто чтобы быть рядом...

— Да что это за безобразие такое!

Соня закричала из коридора с таким отчаянием и возмущением, что мы с Леркой, не сговариваясь, подскочили и помчались спасать подругу, уверенные, что произошло нечто ужасное и непоправимое.

Соня стояла над ведрами с водой, на первый взгляд совершенно невредимая. На лице ее было написано потрясение и недоумение. Подняв на нас глаза, она уже гораздо спокойнее взмахнула над ведрами руками, будто делала магические пассы:

— Вы это видели?

Конечно, ничего мы не видели, но без лишних слов подбежали и посмотрели. В каждом ведре совершенно чистая колодезная вода теперь напоминала помои. Словно в ней кто-то ноги грязные помыл (почему-то именно такая ассоциация у меня возникла).

— Вот как?.. Вот кто это сделал?..

Лера посмотрела на всю в нервах Соню, на меня и приняла обычное в таких ситуациях решение — набросилась па самого спокойного.

— Анька, это уже ни в какие ворота не лезет! Нельзя же быть такой неуклюжей! Ну хоть фонариком бы себе посветила, что ли. Перепутать поганое ведро с колодезной водой!

У меня от возмущения даже дыхание перехватило, и единственное, что я сообразила, так это повертеть пальцем у виска.

Да, я привыкла, что Лерка так поступает. И чаще всего просто игнорировала или высмеивала все обвинения. Но не сейчас же!

— Ты сама говорила, что в темноте плохо видишь, — продолжала наседать Валерия.