Тихие слова любви

– Спасибо, – поблагодарила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы при виде этих осенних георгинов, которые так любили мои бабушка и мама.

* * *

Сэм запрыгнул на заднее сиденье «Вольво», старой машины моей мамы, которую я так и не собралась поменять, и я поехала к пристани, чтобы там сесть на паром. Была середина дня, поэтому обошлось без вереницы автомобилей, и я сразу въехала на паром и заняла великолепное место на носу. Что мама обычно говорила о паромах? Я улыбнулась про себя. Ах да! Это самые дешевые и самые прекрасные круизные суда в мире. Она всегда садилась на паром, если хотела собраться с мыслями.

Вдохнув запах соленой воды и выхлопных газов, я сразу вернулась в то время, когда мне было одиннадцать лет. Мы с Флинном сидели на заднем сиденье машины. У брата на голове были наушники, потому что ему надоело слушать Билли Джоэла и его песню «And So It Goes», которую мама проигрывала снова и снова.

Я увидела слезы в маминых глазах.

– Ты по-прежнему скучаешь по нему, мамочка?

Под «ним» я подразумевала моего отца, которого я почти не помнила.

Она кивнула.

– Да, милая. Я всегда буду любить его.

– Как ты можешь его любить, если он нас бросил? – спросила я.

– Да, он ушел от нас, – согласилась мама. – Но когда человек поступает плохо, делает тебе больно, это не значит, что ты перестаешь любить его. Ты просто идешь по другому пути. Приспосабливаешься. Но любовь продолжает жить. – Она прижала ладонь к сердцу. – Она живет здесь. Когда-нибудь ты это поймешь.

Любовь продолжает жить. Кажется, теперь я это понимала. Об этом говорили глаза Мела, когда он вспоминал о своей покойной жене. Это было заметно в общении родителей Кэма, сохранивших любовь после сорока пяти лет брака. Думаю, то же самое можно сказать и об Элейн. Кого бы она ни выбрала, она навсегда сохранит Чарльза или Мэтью в уголке своего сердца. Я думала обо всем этом, пока паром скользил по спокойной октябрьской воде. Небо было голубым и чистым, как бывает в редкие осенние деньки, которые так упорно цепляются за лето.

Зазвонил мобильный. Я посмотрела на экран и увидела эсэмэс от Кэма. «Думаю о тебе». Я улыбнулась и написала в ответ: «Я о тебе не забыла. Спасибо». Он знал, что этот день – годовщина смерти мамы. Я сказала ему об этом по телефону накануне вечером, хотя поначалу я не собиралась рассказывать об этом. Мама была и остается для меня священной фигурой.

Я оставила Сэма в машине, поднялась по лестнице на верхнюю палубу, где купила кофе, а потом устроилась у большого окна и стала смотреть на воду и далекую точку на горизонте – остров Бейнбридж. Через некоторое время я услышала аплодисменты и поздравления других пассажиров. В центре внимания оказалась молодая пара. Им обоим было за тридцать. Они выглядели так, словно сошли со страниц модного журнала. Женщина – высокая и удивительно красивая – была одета в полосатое трикотажное платье и стильную джинсовую куртку. Я с восхищением посмотрела на ее туфли на танкетке. Привлекательный мужчина чем-то напоминал Дэвида Бекхэма в своих черных обтягивающих джинсах, клетчатой рубашке и спортивной куртке. Вместе они выглядели как ожившее совершенство. Я видела, что пассажиры придерживались такого же мнения, особенно после того, как мужчина опустился на одно колено и преподнес своей спутнице кольцо. Фотограф в темно-синем свитере запечатлел момент.

Люди, распахнув глаза и раскрыв рты, наблюдали, как он надевает кольцо с бриллиантом на палец своей возлюбленной. Женщина на мгновение замялась, посмотрела на кольцо, потом на мужчину, улыбнулась, прижала руку к губам.

– Да, – наконец сказала она. – Да!

Снова раздались поздравления и аплодисменты. Мужчина обнял женщину. Я не стала отворачиваться. Я и так увидела слишком много. Я готовилась к появлению тумана перед глазами, к давлению за глазными яблоками. Я ждала острого приступа. Ждала, ждала. Ничего не произошло. Я моргнула, глубоко вдохнула и снова сосредоточилась на красивой паре. Казалось, они без ума друг от друга.

Вот только… никакой любви не было.

Мы уже подплывали к острову, поэтому я встала, бросила стаканчик из-под кофе в мусорный бак и отправилась в дамскую комнату, размышляя о том, как женщина может ответить согласием на предложение о браке, если она не любит. Пока я мыла руки, вошла та самая женщина. Она поставила сумочку возле зеркала. Я видела огромный бриллиант на ее пальце. Камень сверкал в дневном свете ламп, пока она смотрела на себя в зеркало. Ее взгляд был неуверенным, ищущим, даже испуганным.

– Поздравляю вас, – сказала я, когда ее глаза встретились в зеркале с моими. – Я видела, как ваш спутник сделал вам предложение.

Женщина заставила себя улыбнуться.

– О, спасибо, я…

Она увидела свои глаза в зеркале и быстро отвернулась, как будто ей было неприятно смотреть на себя.

– Вас что-то тревожит, верно? – спросила я.

Она потерла лоб, оглядела дамскую комнату, в которой, кроме нас двоих, больше никого не было.