Тихий дом

Старуха смерила его презрительным взглядом.

– Фонари ваши, – сказала она. – Свет видно.

– Ладно, бог с ними, с фонарями. Объясните, как вы попали… – начал Артем.

– Открыто было. И калитка, и дверь.

Дана и Артем переглянулись: «Вот растяпы! Не заперли!»

– Ясно, – вздохнул он.

– Все? Больше вопросов нет? Теперь уходите отсюда! – опять сказала старуха.

Адель отвернулся от нее, всем своим видом давая понять, что большей глупости в жизни не слышал. Остальные смотрели на странную женщину, ожидая, что еще она скажет. Но та молчала, решив, очевидно, что все необходимое уже произнесено, теперь они должны сделать, что им велено.

Пауза затянулась. Наконец, Дана решила взять ситуацию в свои руки.

– Извините, как вас зовут? – осторожно и ласково, словно беседуя с опасной сумасшедшей, спросила она.

– Тамара Сергеевна.

– Уважаемая Тамара Сергеевна, понимаете, мы здесь по делу.

– Не может у вас тут быть никаких дел, – отрезала старуха. – Хотя я предполагала, что это именно вы сюда явились! Вы – Казинская!

Дана растерянно умолкла. Происходящее нравилось Артему все меньше.

– Видела, как вы шныряли возле этого дома. По телевизору вас показывали. Знаю, чего вы добивались, и очень рада, что ничего не вышло!

– Я не «шныряю», как вы выразились. Это моя работа, – с обидой сказала Дана, но сконфузить Тамару Сергеевну оказалось непросто.

– Вы хотите спасти дом, а спасать его не нужно. Это чудовище, которое давно следовало умертвить!

От этих слов всем сделалось не по себе. Даже Адель перестал усмехаться и строить из себя мачо.

– Может, объясните, в чем дело? – спросил Артем.

– Если скажу, вы уйдете?

Никто не ответил, но Артем, если говорить честно, готов был уйти прямо сейчас, не дожидаясь ее рассказа. Обведя взглядом их маленький коллектив, он увидел, что как минимум двое – Марго и Костя – думают точно так же.

Тамара Сергеевна тем временем подошла к дивану, что стоял под лестницей. Вернее, не диван, а то, что от него осталось: темный от грязи, весь в пятнах, продавленный остов, лишенный спинки и ножек. Никто не садился на него уже лет сто, но старуха уселась, невзирая на пыль и грязь, не выказывая брезгливости.

– Ноги больные, – пояснила она, – тяжело.

Остальные развернулись к ней, продолжая стоять, где стояли. Никто не последовал ее примеру. Костя и Артем держали фонари у бедер, чтобы они освещали пространство, но не били людям в глаза. Адель, кажется, незаметно включил камеру. Артем решил ничего не говорить по этому поводу. Хочет – пусть записывает.

– Я с этим домом с детства связана, – задумчиво произнесла Тамара Сергеевна и подняла лицо к потолку, словно вспоминая, как здесь было раньше. – Дед с бабушкой служили у Валахова.

– Что? Как? – Дана подалась вперед. Артем понял, насколько сильно она потрясена.

Тамара Сергеевна кивнула.

– Сама без малого сорок лет проработала тут, в больнице. И живу рядом всю жизнь, как будто дом не отпускает от себя. Страшное место.

– Правда, что тут людей расстреливали? В подвале? – выпалила Марго.

– Каких людей? – удивилась Тамара Сергеевна. – Нет, конечно. Тут до больницы бюро по инвентаризации было.

Адель торжествующе улыбнулся. Марго недовольно поглядела на Костю – тот выглядел смущенным. Артем не понял, что все это значит, но ему стало жаль парня.

– Про дом многое болтают, и в этом отчасти бабка моя виновата. Всякое люди говорят, правда и выдумки перемешались, одно от другого не отличишь, но расстрелов точно не было. Зато кое-что похуже – было.

– Дети умирали? Из-за призрака? – снова встряла Марго. – Того художника, который свою жену убил?

Старуха негромко хмыкнула и всплеснула руками.

– Не было у него никакой жены, – сердито сказала Дана, недовольная тем, что Тамару Сергеевну все время перебивают. – Валахов всю жизнь оставался холостым.

– Правда, – подтвердила старуха. – Ни одна женщина в здравом уме не стала бы выходить замуж за этого типа. Так до самой смерти и жил один, даже слуги под конец разбежались. Кроме моего деда да бабушки.

– Это из-за его картин? – спросил Костя.

– В каком-то смысле, – подтвердила Тамара Сергеевна. – Но картины, как бы сказать, побочный продукт. Валахов в юности съездил куда-то на Восток и увлекся оккультизмом. Кажется, пытался вызвать дьявола, мечтал заключить с ним сделку. Бабка говорила, он знал какие-то богопротивные заговоры, проводил обряды и писал дьявольские картины. Вроде бы с их помощью он отнимал жизни у тех, кто там изображен, похищал невинные души и отдавал Рогатому. Сатане.

– Чушь какая-то! – сказал Артем.

– Я тоже так думала, когда бабушка в сотый раз об этом рассказывала. Но кое-что оказалось правдой. Например, что Валахов перед смертью писал свой собственный портрет, а когда закончил, то прямо перед ним и повесился. И запретил слуге – моему деду – сообщать о его смерти до истечения трех дней.

– Зачем?

– Валахов был уверен, что если все сделать, как надо, то он воскреснет, сделавшись могущественным и бессмертным. Сатана должен был даровать ему это за многолетнюю верную службу.

– Ваш дед что же – согласился? – с отвращением спросил Костя.

Тамара Сергеевна вздохнула.