Тихий дом

– Хозяин пообещал ему деньги и все, что тот пожелает, взамен на помощь. Только вмешалась моя бабка. Она боялась находиться в одном доме с висящим на крюке трупом, проболталась и… В общем, тело сняли и увезли, а после захоронили. Деда забрали. Подробностей толком не знаю – бабушка каждый раз выдавала новые версии. Мать говорила мне, что она немного не в себе, нечего ее слушать. Но вообще-то в те годы многие исчезали: началась революция, следы людей часто терялись.

Тамара Сергеевна замолчала. Больше никто не перебивал ее, не спрашивал ни о чем. На камере Аделя мигал огонек, и взгляд парня, направленный на старуху, был жадным и нетерпеливым.

«Предвкушает, как смонтирует и выложит все это, – подумал Артем. – До чего же некоторые люди жаждут дешевой популярности!

– Я окончила училище и устроилась сюда лаборанткой. Когда бабушка узнала, у нее случился припадок. Она уже была лежачая, ничего не понимала. Но как услышала об этом, вроде бы пришла в себя. Кричала, чтобы я не смела переступать порога проклятого дома. Мы ее еле успокоили, пришлось соврать, что я уволюсь. На другой день бабушка умерла. Я, конечно, никуда уходить не собиралась, продолжила работать. Говорю же, не воспринимала ее слова всерьез. Что взять с умалишенной? Но потом выяснилось, что не так уж она неправа.

– Вы сталкивались с чем-то необычным? – спросил Костя. – Видели что-то?

Марго шумно вздохнула и поглядела в сторону входной двери. Должно быть, ей не терпелось уйти прочь.

– Плохое происходило по ночам, а у меня не было ночных дежурств. Но многие медсестры и врачи поговаривали… – Тамара Сергеевна склонила голову. – Мало кто работал тут долго, в основном люди увольнялись, не продержавшись и года. Моя подруга рассказывала, что по ночам тут слышатся шаги – тяжелые, как будто человек нарочно топает. А еще будто бы кто-то стучит в стены и стонет. Но главное даже не это: шаги могли померещиться, или же кто-то подшучивал. Была еще ординаторская на втором этаже, прямо перед лестницей… – Тамара Сергеевна поежилась и перевела дух. – Самая жуткая комната во всем доме. Бывший кабинет Валахова, где он малевал свои картины и в конце концов повесился. Прямо об этом никто не говорил, но врачи старались не заглядывать туда, особенно поодиночке, никогда не находились там во время ночных дежурств.

– Почему? Вы знаете? – отрывисто спросила Дана.

– Голубое свечение, – вполголоса произнесла старуха непонятную фразу. – Одна из стен по ночам иногда начинает мерцать тусклым голубым светом. Вроде кладбищенского блуждающего огонька. – Ее голос упал до шепота.

– Вот оно что, – пробормотала Дана.

– Свечение не может причинить вреда, – сказал Костя, желая успокоить старуху.

– Это не просто мерцание! Один молоденький доктор рассказывал главврачу, когда увольнялся, а я случайно услышала. Самонадеянный был, не верил, остался там переночевать, хотя его предупреждали. Волосы… Господи боже мой, его волосы были седые! Поседели за одну-единственную ночь. Сияние, говорил он, пронизывает холодом до костей, парализует, подчиняет. Он не мог пошевелиться, не мог сказать ни слова и никогда раньше не испытывал такого страха. Еще этот взгляд! Ему чудилось, будто кто-то смотрит на него сквозь свечение. Про взгляд, кстати, не он один говорил. Не только в той комнате, но и по всему дому бывает: иногда кажется, будто кто-то смотрит на тебя, сверлит взглядом спину. – Тамара Сергеевна взглянула на Марго. – Ты про детей спросила… Да, здесь они умирали чаще, чем в других больницах. Я-то знаю. Всегда – ночью, и причина была одна и та же: остановка сердца. Ни с того ни с сего. Как будто они внезапно просыпались ночью, видели перед собой что-то страшное, дикое, и сердца разрывались от ужаса.

Она умолкла, и воцарилась долгая пауза, которую никто не решался нарушить. Артем подумал, что больше Тамара Сергеевна ничего не скажет, однако женщина вновь заговорила:

– Видела ли я что-то? Это вы хотели знать? Окно той комнаты видно из моей квартиры. Сколько говорю себе: не гляди туда! Не смей! Но все одно – взгляд тянется. Порой по ночам я до сих пор вижу там голубоватое ледяное сияние. До сих пор! Хотя дом много лет стоит пустой! Увижу, а после никак не могу заснуть, трясусь, как собачонка побитая. Кружу по квартире, окна зашториваю, лекарства глотаю… А если все же уснешь, такие кошмары мерещатся, что лучше бы и вовсе глаз не закрывать. Когда я думаю, что за нечисть зажигает этот мертвый огонь…

Все молчали, потрясенные, не зная, что сказать, как реагировать. Артему, который всегда считал себя скептиком и рационалистом, сложно было поверить словам мистически настроенной старухи. Ему хотелось взбодрить остальных, произнести что-то веселое, чтобы они вместе могли посмеяться над нелепыми россказнями. Однако неподдельный ужас в голосе Тамары Сергеевны не позволял подшучивать над ней: как бы там ни было, она верила в то, что говорила.

– Мы же с вами взрослые люди. Давайте мыслить здраво. Тут, конечно, многое из области фантастики… – рассудительно начал Артем, собираясь всех успокоить.