Тихий дом (СИ)

Познакомились мы с Верой на первом курсе. Она мне показалась недоступной и далекой, как яркая звезда на черном небе. Вера, пожалуй, была самой красивой и надменной из всех девушек нашего курса. Я и мечтать не смел о такой "девушке из высшего общества", да и забот с учебой - выше головы, лишь бы удержаться, лишь бы не вылететь. Только бабушкиными молитвами, моими стараниями, а может благодаря везению - моя убогая персона стала набирать очки: сессию сдавал на "отлично" и "хорошо", участвовал в общественной жизни курса, сдавал кровь, ездил в стройотряды и неплохо там зарабатывал. Словом, к третьему курсу я поднялся на самую высокую ступень и стал стипендиатом, любимцем преподавателей и декана. Тут и подошла как-то раз ко мне красавица Вера и попросила помочь с сопроматом. Мы провели несколько вечеров вместе, были у нее дома, она познакомила меня с родителями, представив, как лучшего студента курса; потом и бабушка устроила Вере легкий допрос на тему, а не ветреная ли ты девица. К моему изумлению, взрослые благосклонно приняли наше знакомство и даже обрадовались внезапно вспыхнувшей дружбе. Все-таки Вера воспитывалась в "порядочной семье" и умела себя вести в обществе, особенно с людьми пожилыми; а я как-то посидел за праздничным столом с отцом Веры, мы так душевно выпили, подружились... Так и стали мы "парой весьма перспективной во всех отношениях".

Вера не сразу открылась. Довольно долго держала меня на дистанции, упорно называя "хорошим другом", "верным товарищем" и даже "милым дружочком". Но вот пришлось нам расстаться на целое лето, я уехал строить БАМ, она - на дачу к родителям, между нами завязалась переписка, да такая интенсивная, такая душевная. Потом еще долго хранил я ее письма, перечитывал. Оказалось, мы оба скучали друг по другу, нам остро не хватало нашего душевного общения, смущенных касаний рук... А как вернулся со "стройки века", загорелый, длинноволосый, бородатый, возмужавший, да при деньгах, как явился на свидание в элегантном финском костюме и немецких туфлях, так и рухнула последняя преграда между нами, и мы стали влюбленными.

О, это было потрясающе! Те месяцы, когда мы широко распахнутыми глазами, жадными руками, буквально всей кожей, чувствовали взаимность вспыхнувшей любви - это время навсегда останется самым светлым, самым сладким в моей семейной жизни. На нас свалилась куча забот, учеба, казалось, отнимала все силы, но тем сильней разгорался огонь наших сердец, тем острее пронзали чувства коротких свиданий. Лишь появлялась вдалеке ее стройная фигурка, я срывался с места и бежал навстречу. Ох, как мешали нам люди, как хотелось обнять любимую, но мы осторожно сближались на расстояние вытянутой руки, в перекрестии десятков любопытных глаз, смущенно и вежливо здоровались, едва касаясь друг друга пальцами рук - и нас разносило в разные стороны. Но и эти краткие сближения у всех на виду, но и свидания урывками, и тем более выходные на даче или в моей комнате - приносили столько счастья, столько сладостных волнений!

Потом была свадьба, медовый месяц, путешествие в Крым, беременность Веры - она тогда стала походить на княжну Марию Николаевну с портрета Брюллова: непостижима в своей таинственной красоте, живущая внутри себя, в царском дворце, и лишь иногда снисходящая к народу, с милой улыбкой на ангельском лице. Потом умер отец Веры, чуть позже и мать - это еще сильней привязало жену с дочкой ко мне. А уж я старался вовсю, только бы они ни в чем не нуждались, чтобы всегда были окружены моей заботой, комфортом, чтобы всегда было во что одеться, на чем съездить, чем встретить гостей, чем напоить-накормить, чтобы никто никогда не смог упрекнуть меня в том, что я недостоин такой женщины и такой дочки.

Вера с детства любила дачу родителей в заповедной местности, великолепные леса и озера, чистый воздух и море цветов. Может поэтому она сразу поддержала меня, когда появилась возможность переехать в деревню, наладить там бизнес, построить просторный дом. И жили мы там очень достойно, и казалось, вот оно - то самое семейное счастье, о котором мечтают все люди. Правда, нежданно, вдруг, дочь наша Маруся, сорвалась с уютного райского места и уехала в кругосветное путешествие, "мир повидать и себя показать". Без единственной дочки дом стал пустым, каким-то недостаточным. Тогда, видимо, и проползла первая трещина по нашему семейном раю. Я целыми днями работал, сильно уставал, а Вера большую часть времени проводила одна, ухаживая за садом, цветами, приглядывала за прислугой, устраивала приемы. Видимо тогда-то и появился в ее жизни молодой харизматичный мужчина, "новый русский" новой генерации, то есть без фени и уркаганских замашек, при больших деньгах и власти, умеющий и ручку облобызать, и вино выбрать, и во фрак облачиться, и на выходные в Париж туда-сюда смотаться.