Тихий дом (СИ)

Я сидел на ковре и пытался читать молитвы из утреннего правила. Но на каждом втором слове сбивался, начинал снова... Потом махнул рукой, перекрестился, достал из кармана брюк крошечные четки и вернулся к Иисусовой молитве. На первом же десятке в моей буйной головушке внезапно установился такой небывалый штиль, как ранним утром на море. Прозрачная зеленоватая вода у самого берега едва заметно покачивалась, там поблескивали серебристыми боками мелкие рыбешки, белесые креветки, плыли фиолетовые водоросли; чуть дальше от берега в бирюзовом покое едва покачивались редкие солнечные блики, сливаясь к горизонту в один сплошной поток жидкого серебра.

В голове кроме чистой молитвы - ни одного помысла, словно в абсолютной тишине, в полном уединении я один на один со Спасителем стою в радостном страхе и знаю, и чувствую, и вижу: каждое слово молитвы мой милостивый Бог слышит и сопереживает моей боли, как нужны Ему эти молитвенные вздохи, мой бесслёзный, тихий и покойный плач. Когда мой Бог со мной, убогим, всё превращается в рай.

- Так что, говоришь, тебя так растревожило? - с едва заметной улыбкой произнес монах.

- Ничего, батюшка, теперь уже всё нормально. Благодарю.

- Ну, раз нормально, тогда пойдем дальше. Думаешь, Андрей, почему я тебя так срочно вызвал?

- А вы меня вызвали?

- А ты еще не понял?

- Теперь, кажется, понял.

- Так вот, приехала к тебе наша общая знакомая.

- А у нас с вами есть общие знакомые?

- Есть. Зовут ее Светлана. Она подвизалась у нашего с тобой духовника - старца Василия.

- А вы что, тоже знали отца Василия?

- Да, будучи диаконом я причащал тебя, как мне кажется, впервые. Я понимаю, рядом со старцем моя убогая персона выглядела как тень рядом с солнцем, потому ты меня и не приметил.

- Вот оно что! Как все-таки тесен мир... А Света - она где?

- Да вон, сидит в уголке и ждет, когда мы ее позовем.

Я оглянулся, увидел в углу сидящую женщину с незабываемой белозубой улыбкой счастливого человека. Монах легонько подтолкнул меня, и я подошел к женщине.

- Доброго здоровьичка, возлюбленный братик! Как ты возмужал! Поди, забыл уж свою сестричку Светлану?

- Что ты, разве такую забудешь! Ты у меня каждый день перед глазами стоишь и улыбаешься.

- Грешна, батюшка Андрей, зубоскалка я еще та. Срам один за мною, стыд и срам, прости Господи.

- Светка, а чего это мы с тобой не виделись? Почему не приезжала? Вот бы жена мне была!

- Да уж не Светка я, Андрюш, а инокиня Фотиния. Незадолго до преставления постриг меня старец. Так что теперь я невеста Христова.

- Жаль. У меня столько женщин было... знакомых, и все, почему-то меня предали. Мне кажется, что ты не такая. Ты - верная, ты своя в доску! Слушай, я может ты того, все-таки выйдешь за меня? Представь себе, у нас большой дом, дети всюду визжат, ты вразвалочку ходишь по дому, такая толстая, солидная матрона, и только указания даешь и деток по головке гладишь. А я сижу в кресле за столом, щи наворачиваю, поглаживая объемное чрево, ряшка такая, по циркулю, сижу, трапезничаю благочестиво да тобой любуюсь, да детками нашими. Неужто плохо?

- Красивая картинка, ничего не скажешь, - улыбалась Света-Фотинья, никак не похожая на смиренную монахиню. - Только не моё это, Андрей.

- Жаль...

- ...Да и не твоё!

- Как это?

- Незадолго до преставления отец Василий много со мной о тебе говорил. Я ведь, Андрей, несколько раз просила его благословить нас. К тебе хотела ехать. Полюбила я тебя, Андрюш! Как в первый раз увидела, так и всё - пропала девка. Помнишь: "Когда приходит любовь, в сердце становится тепло и плакать хочется"? Так у меня от имени твоего сразу и тепло и слезы набегали. Но батюшка всегда строго так обрывал меня: нет и всё! А потом рассказал о твоей жизни, всё как будет. И про бизнес в деревне, и про жену-изменщицу, и про то, как Господь всё у тебя отнимет. А всё для чего?

- Для чего?

- А для того, чтобы ты стал монахом. Да не просто монахом, а иеромонахом. Тебе, Андрей, надлежит храм построить и служить в нём до конца дней. Так старец сказал, а он никогда не ошибается - святой!

- Ну ты, мать Фотиния, меня как обухом по голове!

- Это ничего. Знал бы ты, сколько слёзок я про тебя выплакала, сколько ночей без сна провела, так бы не говорил.

- Какие-то мы с тобой несчастные, Светка!..

- Ой, не говори так, не надо! Да мы самые счастливые на земле. Скоро такие события начнутся! Люди миллионами помирать будут. А мы с тобой будем как у Христа за пазухой. Ни один волосок с головы не упадет. А потом Царь придет, мы ему еще послужим. Так что у нас впереди - одно большое счастье. Вот увидишь.

Инокиня Фотиния улыбалась как девочка Света, и по-прежнему вся светилась. Наконец, она не без усилия над собой, посерьезнела, строго кашлянула и достала из сумки конверт. Протянула мне.