Тихий Дон Кихот

Аня пересела вперед. Сергей Владиславович улыбнулся ей. Но ничего не сказал. Он откинулся на сиденье и с видимым удовольствием повел машину, уверенно влившись в оживленный поток на Московском. Потом неожиданно развернулся и поехал по проспекту в обратную сторону, все так же мечтательно улыбаясь.

— А куда мы едем? Вы что-то забыли в Пулково? — спросила Аня.

Он не ответил на ее вопрос, явно наслаждаясь скоростью, с которой мчался по шоссе в противоположную городу сторону.

— Я так соскучился по машине… Меня там все время возят. — И, взглянув на нее чуть прищурившись, спросил. — А ты умеешь?

— Водить? Нет, пока не умею. Да и потом мне водить нечего. Михаил у меня ездит. Так и хорошо, наверно, что у меня прав нет. А то бы подрались.

— А какую ты хочешь?

— Не знаю… — Аня немного смутилась, испугавшись, что Брежнев возьмет, да и подарит ей ту, которую она захочет. — Наверное, чтобы лицо было приветливое. А то у машин оно часто злобное, как у акул. Мне всегда «Волга» акулу напоминала. А «копейка» на Никулина похожа.

— А «Мерседес», по-моему, на сенбернара. Нет?

— Есть немного. А «Лада» с прямоугольными фарами на Олега Видова. Помните, который во «Всаднике без головы» играл?

Он засмеялся и кивнул.

Вскоре они свернули налево, в противоположную от аэропорта сторону. Промчались мимо таинственных куполов обсерватории. На небе появились чуть розоватые облака.

Какое-то время они ехали молча и не испытывали от этого никакой неловкости. Аня, повернувшись спиной к окошку, откровенно Сергея Владиславовича разглядывала. Он щурился под ее взглядом, как насытившийся кот, и продолжал излучать умиротворенное спокойствие и какую-то лукавую загадочность. Больше всего Ане он напоминал Ричарда Гира. «Бедная мама», — отчего-то подумалось ей.

Вопроса — куда они едут — перед ней больше не стояло. Едут куда надо. Рядом с этим совершенно незнакомым человеком ей было уютно. Хотелось доверять ему. Сразу. Без всяких увертюр. Хотя тут же она сама над собой и посмеялась. Ничего себе, без увертюр. А дом?! Да это не увертюра, это целая симфония в ее честь. И вот именно поэтому она смотрит на него с восхищением и считает его немножечко волшебником. И ей стало как-то не по себе. Значит, он просчитал ее реакцию. Знал, чем взять. И взял. Купил ее симпатию. И она сказала вдруг, без всякого предисловия, с таким выражением, как будто до этого они обсуждали эту тему час:

— Ведь вы же не хотели меня подкупить?

Он оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее с ироничной улыбкой.

— Я ждал этого вопроса. — Он выдержал паузу. — Нет. Конечно, нет. Не так грубо. Я хотел тебя заинтриговать. Хотел дать тебе повод сделать ответный ход. И заодно разведать, что тебе обо мне известно.

Они въехали в Пушкин. И стремительно приближались к Египетским воротам. Аня никогда не была здесь весной. Вместо тенистого парка из-за ограды выглядывало зеленое кружево народившейся клейкой листвы. А на газонах цвели первоцветы.

— Знаешь, Анечка, так устал от испанского лета. Захотелось в нашу северную весну. В парк. Пойдем. Побродим. Там и поговорим обо всем. У них, у испанцев, знаешь ли, что женщины, что природа — все знойное. Никаких полутонов. Это все равно, что музыку все время слушать на полную громкость. Оглохнуть можно.

Они оставили машину на обочине аккуратной улочки города Пушкина и направились к парку, но не к вышколенному Екатерининскому, а таинственному дикому Александровскому. Брежнев накинул на плечи черное пальто, которое привез в машине заботливый водитель Толя. Аня застегнула молнию на куртке до самого подбородка. Солнце спряталось за деревьями. А небо сплошь было ярко-розовым. И пустынный парк от этого казался декорацией к какому-то классическому балету.

Сергей Владиславович остановился. Повернулся к ней, потом воздел глаза к небу, улыбнулся и как будто бы не решался о чем-то спросить.

— Анечка, дай я тебя за руку возьму. Хоть узнаю, как это дочь на прогулку выводить. — Он протянул Ане руку ладонью вниз и повел ее по благоухающей весенними ароматами аллее. И то, как чувствовала себя ее рука в его руке, Ане интуитивно понравилось. Надежно.

— Значит, вы боялись мне позвонить. И если бы я не сделала это первая, то мы бы никогда не встретились?

— Но ведь ты же позвонила… Сделала шаг мне навстречу. Я на это очень надеялся. — Он помолчал, усмехнулся каким-то своим мыслям и, не глядя на Аню, продолжил. — Вернее, я подумал, что если ты позвонишь, то значит, так тому и быть. Значит, все правильно. А если нет… Я бы оставил все как есть. Но на душе у меня не скребли бы кошки. Я бы знал, что ты живешь в доме, который достался тебе от отца. Но самое смешное, что в этом случае я сам не стал бы с тобой встречаться.

— Вы настолько неуверенный в себе человек? Никогда не поверю.