Тихий Холм. Постскриптум

– Денвер – мой любимый певец, – Колин взмахнул рукой в такт негромкому пению с лёгким французским акцентом. – Знает, как нужно петь о жизни.

– Извини, Колин, с музыкой отношения у меня не очень, – призналась Шерил, опустошив бокал. Она с сожалением посмотрела на прозрачные тающие кубики на дне. Ещё от одного бокала она бы не отказалась.

– Но всё-таки… может, потанцуем? – робко предложил Колин. Шерил удивлённо посмотрела на него. Он выжидал с надеждой, смешанной со страхом, и ей вдруг стало смешно:

– Что-то всё у нас шиворот-навыворот, Колин. По-хорошему, сначала следовало бы выпить лимонаду, потом потанцевать, и после этого отправиться в спальню. Что скажешь на это?

Колин пожал плечами, и улыбка застыла у неё на губах. Он всё видит. У Колина не было такого уж неудержимого порыва танцевать. Просто он не знает, как иначе можно сейчас изгнать безотчётный страх, сковывающий её тонкой паутиной. Если уж на то пошло, то она тоже пришла на свидание за этим, не так ли?

Мне нужно… согреться.

– Ладно, – сказала Шерил, испугавшись, что Колин вот-вот снимет предложение. – Попробуем сыграть не по правилам.

И они оделись и кружились в спальне сначала в танце медленном, потом быстром, чтобы снова вернуться к медленному. Постепенно краски вновь стали ярче, воздух – горячее и ароматнее, и когда Джон Денвер запел о богах, скрывающихся в облаках, они вновь упали на кровать, и на этот раз алый цвет никакой неприязни у Шерил не вызвал.

А совсем поздно, когда стереосистема умолкла до утра и оба засыпали, Колин шёпотом спросил у Шерил, чего она боится. Она не удивилась вопросу – давно ждала её, к тому же сон успел обволокнуть её мягкой пористой ватой. Она сама не услышала, как прошептала всего два слова. Шерил спала. Колин лежал рядом, далёкий от того, чтобы погрузиться в дебри сна. Он всё пытался понять, что могут означать эти два слова, простые и зловещие: Тихий Холм.

Глава 9

Два дня прошли, как обычно, неотличимые от череды похожих друг на друга учебных будней. Кошмары больше не снились, и необъяснимая тоска оставила Шерил в покое. Её это вполне устраивало, и хотя в голове назойливо вертелись ассосиации с затишьем перед бурей, она чувствовала себя хорошо. Субботним утром, вставая с постели, она вовсе не пришла в ужас при мысли о затмении. Как-то само собой решилось, что она отправится на гору вместе с Колином, Кэрол и Роуз. Подруги предъявили ультиматум: или они наконец более-менее плотно пообщаются с парнем и узнают, что к чему, или они перестают ей доверять. Шерил пришлось сдаться. Когда она с некоторым беспокойством сообщила об этом Колину, он лишь рассмеялся и сказал, что всё в порядке – его машина в состоянии разместить четырёх.

После занятий, в три часа, они гурьбой спустились в вестибюль общежития. Там было пусто – в такую духоту мало кто горел желанием запереть себя в четырёх стенах. Солнце припекало во всю мощь, не зная о своей участи. День был хоть жаркий, но довольно ветреный, и на горизонте показались первые белесые тучи.

– Как бы солнце не скрылось в тот самый момент, – заметила Роуз, поймав взгляд Шерил, устремлённый на край неба. – Вот тогда будет действительно смешно.

– Не думаю, – возразила она, втайне надеясь на обратное. – Затмение через два часа. Тучи не успеют добраться до города.

Кэрол гордо продемонстрировала круглую стекляшку:

– Все взяли дымчатые стёкла? Без них, говорят, затмение не затмение.

– Я взяла, – Роуз опять посмотрела на Шерил. – А если твой Колин будет таким рассеянным, что забудет стекляшку, то я собственноручно предам его анафеме.

– Колин не такой, – парировала Шерил, но, вспоминая порой доходящую до смешного рассеянность Колина, она не была в этом уверена.

Мимо общежития прошествовала шумная группа студентов, бодро вышагивающих к воротам кампуса. Одеты они были легко, у всех на ногах шипастые бутсы. Кэрол, видимо, кого-то узнала в этой пёстрой толпе, и помахала рукой.

– Настоящие безумцы, – объяснила она. – Собираются взойти на вершину горы пешком, разбить палатки, устроить пикник. Как бы эти придурки не забыли о самом затмении.

– Смотрите! – Шерил указала на ворота. Серый «додж» притормозил у вахты: Колин в кабине оживлённо жестикулировал, что-то говоря старику, который находился в будке. Наконец тот лениво махнул рукой, показывая: ладно, проезжай. Радостно бибикнув, «додж» понёсся по полосе раскалённого асфальта в их сторону. Подруги вышли из вестибюля и спустились по лестнице. Ветер шелестел в декоративных кустах, и гряда облаков на западе заметно выросла.

Машина остановилась перед домом. Колин опустил стекло и приветливо выглянул наружу:

– Салют, красавицы! Надеюсь, не заставил долго ждать?

Роуз взглянула на запястье:

– Ровно семь минут. Не смертельно.

– Виноват, – Колин склонил голову; он уже выбрался из машины и приобнял Шерил. – Вы, я так понимаю, Роуз?

– Она самая.

Он повернулся к Кэрол:

– Значит, вы…

– Кэрол.

– А я Колин, – он показательно сцепил пальцы. – Учусь, как это ни прискорбно, в математическом факультете.

– Ну да, много слышали, – кивнула Роуз. – Пожалуй, порой даже слишком много.