Тихий океан

На перехват этих японских самолетов я отправил Джона Джексона. Сам не полетел. Если честно, то у меня очень не вовремя нога разболелась. Как-то неловко я ее подвернул, спрыгивая в крыла своего истребителя после утреннего вылета. И теперь она отдает болью, зараза, при каждом шаге. В общем, в таком состоянии мне лучше в кабину не садиться. Поэтому сейчас Старый Джон будет командовать воздушным боем. А я останусь на земле и буду слушать, что там творится в эфире. Да, и пора уже приучать своих людей к самостоятельности. Хватит их опекать. Воевать под моим присмотром они уже научились. Теперь настал черед более свободных действий. Впрочем, в старшем Джексоне я уверен на все сто процентов. Если со мной вдруг что-то случится, то он уже сейчас сможет очень толково рулить нашей 2-й истребительной группой. Навыков у него для этого вполне хватит. Уже сейчас его можно отправлять на повышение и давать свое авиакрыло под командование. Но я этого не сделаю. Мне «такая корова нужна самому»! Толковые заместители на дороге не валяются. И грамотный командир должен их сам выращивать и учить.

Следующий час проходит в волнении и слушании эфира. Что там сейчас творится в воздухе? Это я понимаю только по редким репликам наших пилотов, улетевших с Джоном Джексоном. Потом радиообмен резко усиливается. Начинается воздушный бой. Блин, если бы не нога, то я бы сейчас был там. Вот так сидеть на земле и слушать по рации, как кто-то из твоих товарищей где-то там в небе сражается не на жизнь, а на смерть. Это тяжело. Слышать вопли о помощи. Предупреждающие крики. Приказы прыгать. Это невыносимо. Впрочем, победных воплей на английском языке там сейчас гораздо больше. И судя по всему, наши там в данный момент рвут японцев на британский флаг со страшной силой. Уф! Это безобразие в эфире продолжается минут двадцать. После чего слышу приказ Старого Джона на отход. А потом он докладывает мне, что все враги уничтожены. А потери небольшие. В этом бою сбили только один наш «Динго». Его пилот, вроде бы, выпрыгнул с парашютом. В принципе, нормально повоевали. Для первого самостоятельного боевого вылета нормально.

Правда, после приземления, когда все наши самолеты вернулись на базу. Выяснилось, что не все так радужно. Еще три Р-51 получили повреждения в этом воздушном бою. И один наш летчик получил ранение в левое плечо, но все же смог долететь и посадить свой «Динго». Жаль, но этот боец пока выбыл из строя. Хотя он и хорохорится. Типа, царапина. Но пока летать ему нельзя. Надо подлечиться в госпитале на материке. Завтра его туда и отправим на попутном грузовом самолете. А вот наш попрыгунчик. Тот что выпрыгнул из своего горящего истребителя во время боя с парашютом. Довольно скоро вернулся на нашу авиабазу. Его к нам с почетом на грузовике, замызганном по самую крышу, привезли австралийские пехотинцы, которые его подобрали в джунглях. Этот бой наших Р-51 против японских самолетов они хорошо видели во всех подробностях. Поэтому нашего бравого парашютиста встретили с восторгом и напоили его от души. И совсем не водой. Так потом и привезли нам его храпящую и воняющую перегаром тушку. При этом пехтура обращалась с героическим летуном очень бережно. Как стеклянную вазу несли, блин! Я его даже ругать не стал. Я же не дурак и все понимаю. Человек сегодня такой стресс словил. Уцелел, выпрыгивая из горящего самолета. Проскочил между струек и разминулся со смертью. Я тоже был когда-то на его месте. Потому ничего говорить не стал, а распорядился, чтобы этого пьяного героя отнесли в его палатку. Чтобы он там проспался хорошенько. Надеюсь, что это пойло, которым его поили австралийские пехотинцы, не паленое. И завтра мой человек не будет мучиться сильным похмельем. Пехотинцы, услышав мою команду и стараясь не дышать в мою сторону перегаром, покачиваясь потащили упившегося пилота в палатку. А весело они там живут в своих джунглях на передовой.