Тихий омут

— Платное отделение! — восхитилась Вера и пошла включать чайник, доставать пирожные и приносить из ванной вымытый виноград.

Сашка сидел, молчал, улыбался и с интересом следил за всеми ее передвижениями веселыми глазами. Веру его взгляд немножко смущал, и она то и дело невольно оглядывалась на него, делая вид, что вовсе и не на него оглядывается, а так, ищет чего-нибудь… Последний раз она посмотрела на него, осторожно выглянув из-за дверцы холодильника. Совсем незаметно. И вообще случайно.

— Точно: вылитый котенок, — сказал Сашка с удовольствием и засмеялся. — Ну, иди ко мне скорей, сколько ждать можно… Кис-кис-кис… Иди сюда, я тебе мя-а-аса дам.

Вера захлопнула дверцу холодильника и пошла к нему, подозревая, что никакого мяса в ближайшее время ей не достанется. Судя по всему, Сашка уже забыл об ужине, и на ближайшее время у него совсем другие планы.

Точно, планы у него были другие, и эти планы он тут же принялся осуществлять. Господи, а дверь-то не запирается… Наверное, он сам об этом вспомнил, потому что почти сразу отпустил ее. А может быть, потому отпустил, что под его ладонью в животе у Веры забурчало от голода, и он вспомнил не о двери, а об ужине. В общем, поесть все-таки удалось, хотя тоже, конечно, с несколькими перерывами. А про чайник они вообще забыли, и он чуть не сгорел, потому что был не какой-нибудь тефаль, а обыкновенный, старый, и автоматически выключаться не умел. Пришлось его доливать и опять кипятить, но он опять успел почти весь выкипеть, пока они о нем вспомнили. На пару чашек воды все-таки хватило, а всю шоколадку съела одна Вера, только последний кусочек Сашка успел перехватить прямо у ее губ своими губами…

В дверь постучали, Сашка оторвался от Веры, чуть-чуть отодвинулся, зачем-то взял с сервировочного столика вилку и крикнул:

— Входите!

Ну да, они же ужинают, вспомнила Вера. Схватила со столика бумажную салфетку и принялась старательно вытирать пальцы. Дверь приоткрылась, в палату сунулся было белый халат, но тут же затормозил на пороге, виновато сказал:

— А, вы еще кушаете… А я думаю: надо бы посуду забрать, а то десять часов уже, отбой, а в палате мусор останется…

— Да нет, забирайте. Мы уже поели, да, Вер? — Сашка положил вилку на столик и слегка толкнул его к двери.

— Ну и хорошо, — обрадовался белый халат и покатил столик из палаты.

— Десять часов! — испугалась Вера. — У меня завтра экзамены с утра! А я даже ничего не приготовила! И вечером не бегала! И тебе спать пора! Все, я ухожу, все, и не трогай меня больше! Сашка! Кому я сказала: не дотрагивайся до меня!

— Еще только без пятнадцати десять, — пробормотал он ей в шею. — Даже без шестнадцати… Не брыкайся, я раненый…

— Отпусти! — сказала она строго. — Ты эгоист, вот что я тебе должна сказать…

— Это ты мне уже говорила, — возразил он. — Сейчас отпущу… Сейчас, сейчас… Вот прямо сию секунду… Вот буквально через минуту…

Но через минуту не отпустил, а когда все-таки отпустил — тут же стал горестно причитать, что они даже чайку как следует не попили, и не поговорили толком, и он телефон ее не знает, и не уснет от тревоги, если не узнает, как она добралась до дому… Вера продиктовала ему номер домашнего телефона, второпях рассовывая по карманам халата очки, докторскую шапочку и марлевую маску, метнулась к двери, на пороге обернулась, увидела, что он встал и, кажется, собирается идти за ней, и на всякий случай грозно сказала:

— Больной, лежать!.. Сашка, если ты попытаешься меня задержать — можешь не звонить. Я с тобой разговаривать не буду…

И выскочила в коридор, совершенно забыв про свою маскировку. Два туловища, дежуривших в коридоре у последней палаты, при ее появлении встрепенулись, замерли на мгновение, а потом одинаково неловко полезли из своих кресел, с одинаковым выражением на одинаковых мордах, не отрывая от нее одинаково ошалелых глаз. Чего это они? — мельком удивилась она. Реальную угрозу охраняемому объекту в ней увидели, что ли? На всякий случай успокаивающе помахала им рукой, повернулась и пошла к выходу. И только заметив реакцию дежурной медсестрички с телефоном, вспомнила: она же с открытым лицом! Ч-черт, как неудачно получилось… Надо было хотя бы черные очки надеть, что ли… Да какие там черные очки, вечер уже, десять часов, вот-вот стемнеет совсем. Наплевать на всю эту маскировку, глупости все это, пусть себе смотрят, сколько влезет, а она будет идти спокойно и не обращать ни на кого внимания. Или нет — она будет идти спокойно и улыбаться тем, кто обращает на нее внимание.