Тихий омут

– Лучше не бывает, – соврала я хрипящим голосом. Чисто физически у меня все было замечательно. Я даже убедилась, что рана на щеке исчезла. Но меня грызло давящее чувство, будто свершилось что-то неправильное и злое. Мне было страшно. А это значило, что мой барьер уже не был поднят.

Вдруг прозвучало сиплое хихиканье. А может, это был кашель. Или то и другое. Танатос лежал в пробоине в стене. Кафель и бетон вокруг него были разрушены от силы удара. Тонкий слой пыли покрывал все его тело. Он не шевелился, а просто хохотал, глядя в потолок.

Мне даже не надо было спрашивать, сработал ли ритуал и в его сторону. Запах кожи и дезинфицирующего средства так густо висел в воздухе, что мне стало дурно. Это было энергетическим следом Танатоса как праймуса.

Люциан с отвращением отвернулся от своего бывшего учителя и взглянул на Тристана.

– Ты получил что хотел. Теперь отдай нам Лиззи, и мы больше не будем мешать вашему воссоединению.

Тристан ничего нам не ответил. Его взгляд перемещался с Люциана на его руку, которая лежала на моей руке. Серые глаза сузились, прежде чем на лице у него промелькнула тень упрямства.

Я мрачно улыбнулась:

– Заменитель папочки настолько не давал тебе расслабиться, что на этот раз ты не в курсе нового положения дел? – Мои пальцы демонстративно переплелись с пальцами Люциана.

– Похоже на то, – пробормотал Тристан.

– Вопрос в том, сдержишь ли ты свое слово.

Откровенно говоря, это не имело значения, но мне было любопытно. Я с интересом воззрилась на него.

– Даже если ты никогда не хотела в это верить, Ари, – сказал он печальным голосом, – но я никогда не был твоим врагом.

Он кивнул ведьмам, которые удерживали Лиззи. И в тот же момент они зашевелились, чтобы привести нам мою подругу.

Хохот Танатоса стал громче. Битая плитка зазвенела, а бетон откололся, когда он вновь поднялся на ноги из разлома.

– Какая трогательная сцена! – воскликнул он и похлопал по пальто, сбивая пыль. – Сын, которого у меня никогда не было, и дочь, которую я точно не хотел видеть такой, пришли к полному согласию.

Ледяные голубые глаза превратились в две глубокие черные бездны. Воздух завибрировал от его силы.

О да, мой отец вернулся.

Поведение Тристана сразу же изменилось. Он выглядел встревоженным и даже почему-то разочарованным.

– Я дал им слово, Танатос.

– Кого это волнует? Я же не давал.

Ведьмы, которые вели ко мне Лиззи, передали ее Неро. Другие запирали двери и остатками крови Люциана чертили дополнительные печати на стеклах.

Все знали, что делать, потому что мой отец заранее спланировал происходящее. Все, кроме Тристана.

Люциан отпустил мою руку и достал свой ациам. На оружии брахиона тут же вспыхнула гравировка.

– Это было твоей ошибкой, Танатос, – сказал он своему бывшему наставнику. – Ты еще слаб, а я благодаря тебе стал гораздо могущественнее, чем в последний раз. Тебе не победить.

– Ох, Ариана, – радостно протянул отец. – Кажется, у меня дежавю. – Мимолетного движения рукой хватило, чтобы Лиззи упала на колени, глотая воздух. Так же, как прежде он проделал это в катакомбах с моей матерью.

«Каким бы ни был твой план, малышка, сейчас самое подходящее время, чтобы меня в него посвятить», – выдавил Люциан.

Я кинула взгляд на часы. Пятнадцать секунд.

Недостаточно времени, чтобы посвятить Люциана.

«Просто доверься мне», – ответила я ему.

Хотелось верить, что Гидеон будет пунктуален.

– Я не стану во второй раз отдавать тебе мою душу, Танатос, – громко произнесла я. – И наплевать, чем ты собираешься меня шантажировать.

Отец с ненавистью оскалился.

– Знаю, Ари. – Он скинул пальто с плеч и вытащил свой ациам. – Тогда я создам себе новую. А долгожданное удовольствие наконец-то тебя прикончить в любом случае стоит нескольких десятков лет ожидания.

«Ари, спрячься за мной!» – приказал Люциан. Я скрепя сердце проигнорировала его.

– Хватит с меня твоих игр, Танатос.

– Не значит ли это, что ты сдаешься? – с сумасшедшей ухмылкой поинтересовался он.

Я глубоко вздохнула.

Доводи всё до конца!

– Нет, Танатос. Я бросаю тебе вызов на Тихом омуте! Рамадон будет моим свидетелем.

На какой-то момент воцарилась гробовая тишина.

Потом ночь прорезал низкий гул. Пол задрожал. Ведьмы заметались, а первый шок моего отца сменился безумным хохотом.

– Ты вызываешь меня?! – закричал он сквозь грозный шум. – Ах ты тупая стерва! Ты не можешь меня победить!

У меня начало покалывать ноги. Появилось чувство невесомости. Кто-то схватил меня за плечи. В глазах Люциана читалось чистое отчаяние.

«Прости меня», – прошептала я.

– Неро! Тристан! – проорал Танатос. – Уведите девчонку. Если я не вернусь, вы знаете, что делать! – Его образ затрепетал. Как и мой.