Тихий "Омут" и его голубые черти (СИ)

— Золотце, — будто с годовалым ребёнком засюсюкал Хосок, пытаясь отцепить его руку от моего колена. — Человека нельзя купить, он ведь не зверушка.

— Я согласен есть из собачьей миски, — заулыбался я. — Могу даже на коврике спать и отзываться на «Пушок».

— Я не хочу, чтобы его… пустили по рукам? — выдал Куки почему-то вопросительно, взглянув несмело на оранжевого. — Поэтому куплю.

— Ох, ну хоть кому-то в этом жестоком мире не плевать на меня! Теперь ты однозначно мой лучший друг! Хотя-я… — запнулся и взглянул на Куки заискивающе. — Теперь я должен звать тебя хозяином?

Однако мой порыв любви и нежности был прерван хосоковой ладонью, прижатой к моим губам.

— Помолчи, а? Помнится мне, ты был против ролевух, — кинул как бы между прочим, но я, смутившись, даже перестал лизать его ладонь, в попытках освободиться.

— Куки, ты просто понял всё слишком буквально. Тэхён будет лишь обедать вместе с гостями и всё. И больше ничего. Будет развлекать их беседой и своим прекрасным личиком. Не стоит беспокоиться о нём.

— Правда? — он выглядел немного озадаченным. — Ну тогда ладно, — отпустил мои джинсы и, поспешно взявшись за ручку, отвернулся к учебнику. — Тогда не покупаю.

— Печенька! — воскликнул я, едва Хосок убрал руку, посчитав, что ситуация разрулена. — Не слушай их! Я хочу продаться тебе весь и полностью!

— Так нужны деньги? — оранжевый окинул меня насмешливым взглядом. — Тогда можешь продаться мне.

— За сто вон, угу. Чудная сделка! — я закатил глаза. — Нашел мне тут лоха.

— Не смей деньги у Куки выпрашивать! Можешь клянчить у клиентов.

— Если тебе вдруг захочется подзаработать, — хмыкнул наблюдавший за действом Юнги, — я всегда могу выйти в туалет, оставив тебя наедине с клиентом. Только попроси. Без проблем.

— Ты так любезен, Юнги-я-я, — расплылся я в подобострастной улыбке. — Я тронут. Но всё-таки… Печенька, — снова повернулся к Куки, который с дофига отрешённым видом уже что-то строчил прямо на странице учебника.

— Тэ, шёл бы ты… — Хосок указал в дальний угол зала, где лежала на полу подушка. — На своё место.

Такое обращение с расчудесным мною было обидным. Но я напомнил себе, что гордость моя как всегда бухая зависает где-то за Летой и, натянув на лицо дежурную улыбочку, направился в указанном направлении.

Спустя полчаса настал тот самый момент, которого я так боялся. Меня впервые заказали. И вероятно, это было немного стрёмно и нифига не презентабельно, что тот самый «приятный молодой человек», за которого трое девчат вскладчину отдали вполне неплохую сумму, сидит прямо туточки на старой подушке, словно некий бомжик. Но когда я встал, расправил плечи и, облизав губы, направился к ним, они явно выглядели впечатлёнными, что не могло меня не радовать.

Мы сидели за небольшим столиком у окна вчетвером. Я планировал быть дофига манерным, галантным, холодным. Весь такой принц в золотой короне и рваных джинсах. Но что-то пошло не так. Вместо светской беседы я лишь глупо хихикал и отвечал невпопад, а вместо короны мне бы явно больше подошла табличка «Осторожно. Кретин».

Юнги, не выдержав лицезрения и минуты моего позора, сунул в уши наушники и отвернулся, протирая стаканы. Хосок же вообще скрылся на кухне, появляясь лишь тогда, когда нужно было принести заказ.

Девушки, не скрываясь, посмеивались надо мной, но, кажется, в целом были вполне довольны. Похоже, идиоты как раз в их вкусе.

После я развлекал ещё двух школьниц, в общем-то с тем же успехом (который явно оброс приставкой «не»). За это время в бар заскакивали и другие людишки, но, хвала небесам, не по мою несчастную душеньку.

А потом пришёл парень, скорее даже мужчина лет тридцати и, кидая в мой угол тоски и уныния заинтересованные взгляды, устроился за барной стойкой, начав обсуждать с Юнги алкоголь. Спустя минут пять его взгляды в мою сторону стали меня уже напрягать. Я чувствовал себя тортом, выставленным на витрину. А спустя ещё минуты три мои опасения оправдались. Я снова был заказан (лучше б меня уже киллеру заказали, ей-богу).

— Я просто не хочу пить в одиночестве, — объяснился он, когда я сел рядом с ним, по-детски сложив ручки на коленках. — Налей ему, — кивнул тот Юнги.

— Но ведь вы не один, тут есть бармен.

— Он не очень-то общителен, — снова взглянул на блондина, у которого в одном ухе всё ещё торчал наушник.

Передо мной появилась рюмка, и я изумлённо уставился на нашего бармена, который вроде как школьников вовсе не спаивает, если конечно верить легенде. Но тот выглядел дофига невозмутимо, и я решил, что, должно быть, зря о нём так подумал, наверняка в рюмке просто вода.

Однако после первого же глотка стало ясно, что жидкость мало походит на воду. А мужчина всё что-то говорил, спрашивал, посмеивался и настаивал на новом тосте. Спустя тройку тостов и короткой фразы «ты милашка», его ладонь вдруг прописалась на моём колене. Я дёрнулся и напряжённо замер, взглянув на Юнги, а тот в свою очередь, демонстративно воткнув и во второе ухо наушник, направился в туалет. Я мысленно подобрал ему удавку на шею покрасивше.