Тихий район

Увиденное повергло Артема в трепет. Он силился убежать, но, сделав шаг, оступился и, как мешок муки, повалился на пол, с маху ударился головой, но не почувствовал ни малейшей боли от удара.

– Пройдет время, и ты привыкнешь, – опустилась перед ним на колени Ольга. Потом обратилась к Изольде Львовне. – Он мне что-то про деньги говорил. Видать, убили его при ограблении.

– Да кто ж его знает. Ничего, вспомнит, да все сам расскажет, – махнула женщина.

Артем закрыл лицо руками. Под левым глазом нащупал шрам, который тянулся по всему лицу. Он ощупал его, затем ощупал голову, и на затылке обнаружил большую вмятину. Сначала он подумал, что это показалось. Но с каждой секундой он был все ближе к осознанию: ямка на затылке была, и явилась следствием тяжелого удара. Волосы липли к затылку. Посмотрев на свои руки, он увидел, что они такого же пепельного цвета, а на пальцах, которыми он только что ощупывал голову, осталась кровь.

– Так, нет, – произнес он вслух, – я должен вспомнить… Я лежал на улице, услышал голос девушки… – Артем крепко зажмурился. – Что, что было до этого?.. – Он сжал веки еще сильнее. – Я шел с деньгами… В портфеле лежали деньги. Я должен был… закрыть кредит… Да! Так и было! Я еще вчера об этом на кухне рассказывал… Он сказал: мол, давай я тебя подвезу, нечего с такой суммой в автобусах ездить… Мы ехали в банк… Но почему-то машина свернула в переулок… Он… Он сказал, что его друг попросил что-то забрать. А потом… Потом… Я вышел, чтобы покурить… Из подъезда показался Денис… и еще трое… Мы с ними долго разговаривали… Пока я не почувствовал удар в лицо… Я упал затылком… на поребрик… В ушах засвистело… В глазах потемнело… Потом я услышал: «Вставай, пойдем». А потом… Я открыл глаза и увидел, что передо мной стоишь ты! – Артем указал пальцем на Ольгу.

– Хорошие у тебя друзья, – посмеялся Валера. – Хотя, знаешь, я бы тоже тебе в лицо дал, чтобы ты не выпендривался и бордюры поребриками не называл. Как видишь, после смерти ты все равно очнулся в нашем захолустье, а не в Питере, – очень невнятно, шепелявя и одновременно подсмеиваясь, Валера пытался поддержать разговор.

– Вообще-то, поребриком называется вид кладки камня, когда между разными уровнями полотна возникает ребро, а бордюр – это такой же камень, только уложенный «заподлицо», – вмешался какой-то мужчина. – И разная кладка встречается как у нас, так и вообще в любом городе. Петербург тут совершенно не при чем.

– «Заподлицо» мне тебя слушать, – ответил Валера. Ты при жизни так дороги клал, что ночью идешь – ямы по колено. Убиться можно. Ты меня сюда чуть раньше положенного не отправил, так что сиди и не умничай. Строитель дорог, которых нет.

– Если бы ты работал, а не целыми днями штаны в «Тошняке» просиживал, платил бы налоги, были бы и дороги, – ответил мужчина, Аркадий Васильевич, в прошлом – инженер.

– Чтобы вы их потом разворовали, да? – уколол Валера.

– Ты посмотри на него! Сидит тут, сама невинность! Ты-то никогда не крал? Так я хоть не у людей.

– То есть те, кто налоги не платит, нелюди получается, да? – к беседе подключился еще один мужчина.

– Почему нелюди? Люди!

– Ты же сказал не у людей крал. А у кого тогда?

– У государства! – Аркадий Васильевич заявил это с особенной гордостью.

– А у государства деньги откуда? Не от людей? Я, знаешь, почему всегда налоги до последней копейки выплачивал? Хотя была возможность платить вдвое меньше. Чтобы ехать по дороге и материть таких, как ты! В другом случае приходилось бы ехать и про себя так говорить: «Какой я мудак! Налоги не плачу – дороги хреновые». А так я всегда ехал и про вас думал. Ты эти деньги не украл. Это я их тебе и тебе подобным платил, чтобы с чистой совестью вас проклинать.

– Да и хрен бы с твоими проклятиями! Сильно они тебе помогли? – вопрошал Аркадий Васильевич.

– А тебе деньги твои сильно помогли? Тебе же все мало было! А в итоге – вместе с тобой тут сидим, дурак! Еще и в компании, вон, с Валерой! – сказал мужчина.

– На том свете уж, а все про деньги, – из-за алтаря появился батюшка.

В церкви вмиг воцарилась тишина. Престарелый священнослужитель в рясе и с редкой седой бородой взял в руки свечу, зажег ее и полушепотом, монотонно завел молитву. Все присутствующие собрались у алтаря и покорно его слушали. Кто-то, закрыв глаза и опустив голову, молился про себя, кто-то просто вдумчиво слушал. Один Артем сидел у стены, все еще приходя в себя. Гнетущая атмосфера нависла над ним огромной глыбой и стала невыносимой. Он утирал глаза, трогал свое лицо и не хотел верить увиденному. Однообразный голос священника постепенно вывел его из равновесия, и в какой-то момент Артем не сдержался:

– Хватит! – прервал он священника. – У вас здесь точно какая-то секта! Или не пойми что! Вы что-то мне подсыпали, чем-то меня опоили! Дайте я выйду!

Он стал прорываться к двери, расталкивая всех, кто невольно оказывался на его пути, но Изольда Львовна схватила его за руку и одернула:

– Туда нельзя. До утра все должны находиться здесь. Тут наше единственное пристанище, куда они не могут попасть. – Она пыталась удержать Артема.