Тихий русский

На следующий день Муром облетело сенсационное известие о насильственной смерти мэра города Петра Буланова. Местный телеэфир заполонили сильно окающие витии обоих полов – мастера и мастерицы толочь воду в ступе и изрекать всевозможные благоглупости. Послушав этих болтунов, не знакомый с положением местных дел человек проникся бы убеждением, что полку муромских святых скоро прибудет.

Показали по «фонарю для идиотов» и гараж убиенного. Главный муромский «коп» подполковник Щигров на фоне унылого гаражного пейзажа косноязычно рассказал об известных ему обстоятельствах преступления. Говорил он по набившему оскомину шаблону неудачливых столичных и питерских «шемроков джолнсов» и пинкертонов, время от времени заверяющих потерявших веру в справедливость закона россиян, что подлые убийцы Влада Листьева, Дмитрия Холодова и Галины Старовойтовой будут обязательно найдены и понесут заслуженное наказание. При этом Щигров постоянно втягивал в плечи не особенно умную голову, будто опасался притаившегося за соседним, зассанным автомобилистами сугробом подлого убийцу мэра города, алчущего новой крови. Зрелище было жалкое.

Во второй половине дня в Муром оперативно прикатила съёмочная группа НТВ. Растерянный заместитель мэра Валентин Афанасьевич Кочержук путано мямлил в столичный микрофон, судорожно пытаясь вспомнить всё самоехорошее и светлое о друге и товарище по КПСС, после 1991-го года перелицовавшемся, как и сам Кочержук, в административного работника средней руки. (Это напомнило Генычу фразу из рассказа О. Генри «Муниципальный отчёт»: «Когда Кэсу было четырнадцать лет, он был одним из лучших в школе почистописанию».) С русским языком и формальной логикой у твёрдого троечника Валька Кочержука всегда были проблемы – неискоренимые. Геныч знал толстомясого прохиндея с детства. Кочержуку более пристала бы фамилия Жук – комментарии излишни. Он был одним из тех самых ретивых коммунистических знаменосцев, которые слиняли быстрее флага.