Тихий русский

А тут ещё один мессия нарисовался. Вроде бы безвозвратно отъехавший, но (неисповедимы пути господни!) решивший вернуться в «обновлённую» Россию человек вызывал у шкодливого, как пятиклассник школы на Рио-де-Фанейро, Геныча не восхищение, а сочувствие, жалость и досаду. В качестве белого коня триумфатор использовал тёмно-зелёный железнодорожный вагон. Но дважды в одну и ту же реку никто ещё не смог войти ни до, ни после Гераклита Эфесского. Поэтому возвращение Александра Исаевича было воспринято Генычем как выход на экран ужастика «Чужой-4», появление которого один кинокритик назвал «слабовольной уступкой продюсерам и детским инфантилизмом», а сам фильмец – мутнейшей воды «апокрифом».

В общем, как неустанно повторял антигерой Генкиного романа: «Фарш нельзя провернуть назад!».

Со вступлением на престол российского «дона Рэбы» в стране начался подлинный ренессанс спецслужб. Владлен Владленович принялся возводить «вертикаль власти». Осталось вживить в уже промытый мозг каждого россиянина микрочипы, управляемые компьютером «Кремль». Либо просто воткнуть в одуревшие от ежедневного и еженощного вранья головы народа грубые электроды – такие Олдс и Милнер вживляли лабораторным крысам.

Лувсепок становился всё более мерзким. Если его божьим попущением когда-нибудь издадут, «Идущие вместе с Бездорогиным» испустят радостный вопль. Но даже если лувсепок и получится «удачным в литературном отношении», его рыночное будущее туманно. Не исключено, что к моменту падения «кирпича» на стол литературного консультанта в стране возродится Главлит. А то ещё проведут через Госдуму и Совет Федераций, умеющие только пускать ветры, «Проект о введении единомыслия в России», иронический черновик которого был написан Козьмой Прутковым в 1859-м году – за два года до отмены крепостного права.

Геныча не покидало стойкое ощущение, что и Козьма Прутков, и бывший геройский разведчик с кодовым именем Моль ломятся в открытую дверь. «Проект о введении единомыслия в России» давно утверждён, претворён в жизнь и работает де-факто. Белых ворон на Руси издревле не переносят на дух. Здесь оторваться от коллектива –значит подписать себе «психологический», а зачастую и физический смертный приговор.