Тихий шепот звезд

– Да, – ответил, Лелшенко, поднимаясь из-за стола и подходя к Ратному. – Тот, на который вы смотрите, ТТК-11, уже снимается с вооружения, а вот этот, – кивок в сторону висящей справа фотографии, – наша новинка ТК-17. Красавец, правда?

Сергей презрительно скривил рот.

– Коробка с тремя пушками и наверняка противопульной клепаной броней, хорошо уже, что размеры меньше стали. Крейсерская скорость хоть какая?

Правый глаз Лелшенко нервно дернулся, но голос его был по-прежнему спокоен и учтив.

– Двадцать терров и лобовая броня почти в двадцать семь миллиметров.

– Я и говорю… Можно мне лист бумаги и карандаш?

Лелшенко вернулся к своему месту и, достав из ящика просимое, молча положил его перед собой на стол.

Ратный огляделся, нашел взглядом еще один приткнутый в углу стул, поднес его к столу и, усевшись, на минуту задумался. Наземная техника не была его специализацией, а в память услужливо лезли всякие приплюснутые машины с угловатыми башнями и торчащими из них пластинами энергетических орудий – все это было не то. На миг у него в голове всплыл образ откопанного как-то в экспедициях кренарского семиколёсного танка с яйцеобразной башней, но этого уродца он также откинул, не раздумывая. Но ведь было же что-то, что-то до боли знакомое, то, что он уже почти забыл, что-то, отпечатавшееся почти в генетической памяти – было.

Сергей закрыл глаза и вдруг ясно увидел себя мальчиком лет пяти, стоящим рядом с отцом на площади и с интересом разглядывающим возвышающуюся на постаменте огромную темно-зеленую машину с красной звездой на башне. Что он тогда почувствовал, глядя на нее: шок, трепет и немое восхищение силой, дремлющей в этом старом памятнике Великой Победе.

Карандаш дрогнул в его руке и стал медленно, словно неуверенно, а затем все быстрее и быстрее выводить на бумаге знакомые контуры.

Вид сбоку, вид сверху, следующий листок, тут командирская башенка, а тут… память услужливо подсовывала давно позабытые знания, что он когда-то читал или слышал, но мало, слишком мало… Что там… Борт 45 миллиметров, наклонная броня, сколько? Двадцать, тридцать градусов… пусть сами решают. Башня 90 или 95. Движок… думаю, тот, что на своих «алаках» Аланский использует, вполне подойдет, если поставить его так… Что там еще? Не помню, не помню, главное дать общий облик, думаю, дальше можно дойти опытным путем. Да, еще подвеска, торсионы…Черт, не мое это, хоть убейте.

Сергей резко отодвинул от себя недорисованный чертеж, словно очнувшись от какого-то дурмана, и, поднявшись, посмотрел на Росовского.

– Пойдемте, господин генерал. Не могу, не мое это, голова аж разболелась, – сказал он и быстрым шагом вышел из кабинета, не попрощавшись.

Главком, точно завороженный наблюдавший за процессом, растерянно посмотрел на Лелшенко и, извиняюще разведя руками, последовал за Эйтаном.

Хозяин кабинета проводил их растерянным взглядом, затем вновь посмотрел на разбросанные по столу, больше похожие на каракули, схематические чертежи башни и корпуса, а также рисунок странного танка, почему-то стоящего на постаменте. Взяв его в руки, он прошелся по кабинету, словно завороженный продолжая разглядывать необычные очертания нарисованной машины, затем решительным шагом вернулся обратно и простучал пальцами по клавишам телефона.

– Дежурный, это Лелшенко, тернар Карсовский еще не покидал здания?

– Никак нет, господин бронь-генерал[32], – раздалось в трубке.

– Как появится, пусть поднимется ко мне. Срочно!

– Слушаюсь!

Бросив трубку на рычаги аппарата, он уселся за стол, некоторое время пытался сосредоточиться на работе, но проклятый рисунок постоянно отвлекал внимание. Было в нем что-то притягательное, в обводах нарисованной машины – стремительной и грозной, что-то нездешнее, чуждое тому, что он видел раньше, и одновременно прекрасное.

Дверь с легким поскрипыванием отворилась и в кабинет буквально «влетел» высокий худощавый мужчина в темно-сером костюме, сжимавший в руке довольно пухлый коричневый портфель и держащий на ее изгибе аккуратно сложенный бежевый плащ.

– Господин генерал, что случилось? Почему меня не выпускают из здания? Вы же знаете, насколько я занятой человек!

– Успокойтесь, господин Карсовский, – жестом остановил его словоизлияния Лелшенко, поднимаясь и собирая разбросанные на столе чертежи, после чего протянул их вошедшему. – Что скажете мне на это?

– На что?

Главный конструктор крупнейшего в стране Атранского танкового завода, непонимающе посмотрел на своего начальника, но, аккуратно поставив портфель на стул, взял протянутые бумаги. Быстро пробежал глазами одну страницу, другую… Плащ медленно соскользнул с руки, но инженер этого не заметил, он быстро перебирал листы, словно тасуя колоду, затем поднял растерянный взгляд на генерала.

– Откуда это у вас?

– Это действительно что-то стоящее? – спросил Лелшенко.