Тихий уголок

Зазвонил телефон. Она не удивилась. Определителя номера у аппарата не было. Джейн подняла трубку, но ничего не сказала. На другом конце провода находился такой же осторожный человек, как она. Это не было ложным звонком, связанным со сбоем системы, и, кроме того, звонивший явно не ошибся номером. В трубке слышалась музыка, старая американская песня, записанная еще до ее рождения: «A Horse with No Name»[5].

Она повесила трубку первой. Участки здесь были большими – вряд ли кто услышал бы одиночный выстрел. Но ее ждало неотложное дело.

10

Может быть, кто-то шел к дому. А может, у них был агент неподалеку. Но так или иначе, осторожность заставляла быть готовой к появлению враждебно настроенных посетителей. Времени обыскивать кабинет генерала уже не оставалось.

На первом этаже Джейн вытерла все, на чем могла оставить отпечатки, быстро вымыла и убрала кружки из-под кофе и ложки. Хотя ее никто не слышал, она старалась делать все как можно тише. С каждой неделей движения ее становились все бесшумнее, словно она вскоре собиралась превратиться в призрака и замолкнуть навсегда.

В туалете с раковиной ее внимание привлекло зеркало. Задача, которую она взяла на себя, выглядела настолько нереальной, а сделанные ею открытия – такими необычными, что иногда разумно было считать невозможное возможным. Следовало допустить, что в зеркале осталось ее изображение, способное послужить уликой.

Выходя из дома через переднюю дверь, она чувствовала себя чуть ли не ангелом смерти. Она пришла, женщина умерла, она ушла. Говорили, что когда-нибудь смерти не станет. Если так, значит и смерть может умереть.

Проходя мимо соседних зданий, она не видела ни души – никто не выглядывал в окна, не сидел на крыльце. Все дети разбежались по домам в преддверии грозы. Единственными звуками были голоса ветра, налетающего порывами, словно человечество изгнали, а созданные им строение оставили лишь для того, чтобы их разрушила стихия.

Джейн доехала до конца квартала, где можно было повернуть налево либо ехать прямо. Она проехала с полмили в том же направлении, затем свернула вправо и почти сразу же – влево, пока еще не зная точно, куда поедет, и поглядывая в зеркало заднего вида. Убедившись, что хвостов нет, она выбралась на федеральную автомагистраль и поехала на запад, к Сан-Диего.

Возможно, когда-нибудь вся планета окажется под непрерывным пристальным наблюдением и машины без транспондеров будут отслеживаться так же легко, как и те, что оборудованы этими устройствами по закону. В таком мире Джейн никогда не начала бы с поездки к Лэмбертам.

11

Однажды вечером – дело было в прошлом ноябре, за шесть дней до смерти Ника, – Джейн лежала в кровати, ждала, когда муж закончит чистить зубы, и смотрела по телевизору заинтересовавший ее репортаж, который теперь часто всплывал в памяти, словно намек: это, мол, имеет отношение к нынешним событиям.

Сюжет был посвящен созданию мозговых имплантатов с использованием светочувствительных протеинов и оптоволокна. Разработчики утверждали, что мы поддерживаем постоянный диалог со своим мозгом: наши чувства «записывают» информацию, а мозг «считывает» инструкции. Проводились эксперименты, в ходе которых мозговые имплантаты воспринимали инструкции от мозга и передавали их через точки обрыва внутренних связей, наступившего после инсульта или повреждений спинного мозга: человек с парализованными ногами приводил их в движение усилием мысли. Люди, прикованные к постели или даже лишенные дара речи вследствие нервно-мышечных заболеваний, с помощью имплантатов смогут продумывать свою часть разговора и слышать, как она произносится. Благодаря светочувствительным протеинам мысли будут преобразовываться в световые импульсы, обрабатываться специальной программой и озвучиваться через компьютер. В то время Джейн поражалась тому, с какой скоростью все меняется, и думала, что мир чудес уже близок.

Но теперь она оказалась в мире насилия и ужаса, к которому этот старый репортаж, казалось, не имел никакого отношения. И все же она мысленно возвращалась к нему, словно он был крайне важен.

Может быть, она запомнила эту историю не из-за ее содержания, а из-за слов, которые сказал Ник вскоре после этого. Он улегся в кровать, уставший после трудного дня, она тоже устала, ни у кого не осталось сил заниматься любовью, но было так хорошо лежать бок о бок, держаться за руки и разговаривать. Перед тем как уснуть, он поднес ее руку к губам и сказал: «Убаюкай меня». Эти слова звучали в самых сладких снах Джейн, когда они с Ником разговаривали в разнообразных причудливых ситуациях, и непременно – с огромной нежностью.

12