#тихийпикет

Дорогая Даша, не могу не поделиться своим восторгом и счастьем. Я сейчас в Англии, в городе Бормут. И прямо сейчас, здесь, на большой и главной площади, проходит мининг за мигрантов, против расизма и за ЛГБТ. Я говорила с людьми, рассказывала о России и о нас, активистах. Нам желали удачи и всех крепко обнимали. Здесь все толерантны и открыты. Это прекрасно! Я плачу от счастья: после такого я верю в лучшее. Я верю в нас! Тут болеют за лгбт-русских, нас поддерживают, принимают и желают удачи, сил и нервов.

Вечером выложу большой отчет.

4 июля 2016

Даша пишет:

Сегодня случился настоящий перформативный прорыв. То, чего я давно ждала от акции, поскольку это еще и арт-практика. После съемки фильма про тихийпикет (съемочная группа прилетела из Канады) мы с Аней шли к метро. Я тащила самый «весомый» плакат – цельное зеркало, доработка предыдущего зеркального опыта. Я хотела, чтобы плакат был предельно нелогоцентричный: зеркало, решетка и хэштег. Так я и поступила. На обратную сторону (о, метафоричная сторона амальгамы, изнанка зеркала, делающая стекло артефактом) я приклеила текст современного поэта Леонида Шваба: текст о тотальности и декоративности войны, о ее как-бы-инсценировке в околоапокалиптическом пространстве текста. И мы с Аней пошли.

По пути нас осенило, что мой перформанс о современной поэзии «ЗЕРКАЛЬНОЕ ПИСЬМО» можно перенести на тихийпикет. Решили, что Аня на бумаге напишет зеркальным шрифтом имена политзаключенных. Решили попробовать просто «УЗНИКИ 6 МАЯ, ИЛЬДАР ДАДИН». По ходу в сумраке пробовали на стене дома (сложно с ходу отражать буквы по горизонтали). Порепетировали, сфотографировали.

Почти у Бауманской встретили человека по имени Леша Огнев. Мы прошли мимо друг друга, а потом одновременно оглянулись. Леша узнал акцию, подошел. Решил ехать с нами круг по кольцу. (Потом, через пару часов, Леша впервые в истории акции напишет отчет очевидца.) И это тоже прорыв. Теперь о коммуникации:

Мы с Аней сели ровно напротив друг друга. В моем зеркале отражался ее плакат. Отражался как нужно, нормальным шрифтом. Мы с Аней сидели невозмутимо, я искала правильный ракурс зеркала. Если смотреть на каждую из нас по отдельности, то мы – ребус: у меня зеркало без слов, у Ани слова-наоборот, шифр какой-то. Между нами родилось перформативное поле, сцена. Люди быстро это просекли и не вставали между нами, стояли вокруг, вглядывались поочередно. Я могла наблюдать за тем, как отражается Анин плакат в моем зеркале, а зеркало в окне вагона, которое было за ее головой. Игра поверхностей. Многие, сидящие на моей стороне, делали так же. Зеркало стояло у меня на краю коленей, и люди, сидящие по обе стороны от меня, видели обратную «поэтическую» сторону зеркала: читали Шваба.

В какой-то момент Аня перестала держать плакат так, чтобы он отражался: она дописывала знаки препинания, запятые, многоточия, обозначая таким образом, что список больше, чем представлен. В это время, пока я продолжала держать зеркало, мужчина рядом спросил:

– что это у вас?

– это мой плакат.

– плакат? А как понять?

– посмотрите в него. Что вы видите?

– себя.

– а еще?

– колючую проволоку.

– это плакат про политических заключенных.

– господи, точно! Да мы все сейчас под этим ходим. Можно сесть за репост. Я вот своего друга сейчас пытаюсь вытащить. Спасибо вам. И удачи!

– спасибо вам взаимное!

Мужчина пошел выходить, Аня возобновила держание плаката, поле снова заработало. Я смотрела в Анино лицо и пыталась понять, что с ней, что она чувствует, что с нами происходит. Люди периодически подходили к ней, воспринимая ее как первостепенного из коммуникаторов (ибо у Ани были буквы, а у меня предмет). Один юноша взял у Ани из рук плакат и стал смотреть в мое зеркало и читать вслух. Самое интересное, что при единстве нашего поля коммуникации у каждой из нас были обособлены: Аня не слышала, о чем говорю я с людьми, я не слышала, о чем говорила Аня. Это было кино с выключенным звуком. Я чувствовала себя целиком зеркалом, я держала в руках тюрьму-декорацию, заключающую не только плакат с политзаключенными, но и язык как таковой.

Это было очень странно: внутри нашей метафоры я была хозяйкой репрессивной машины, при этом я находилась со стороны амальгамы, сама не отражалась в этом зеркале. При этом я была в тени зеркала, со мной не говорили, в меня смотрели, пока говорила Аня. Это одно из самых мощных переживаний. Периодически то слева, то справа люди обсуждали акцию, и я слышала: «узники совести», «секта», «митинг», «интересно». Все это время с нами был Леша – немой свидетель. Это был трагический аттракцион, в котором зрители принимали участие добровольно.

Я безмерно счастлива и благодарна за все всем. И Леониду Швабу (Аня выложила его стихотворение). Поскольку для меня тихийпикет – это еще и продолжение собственной поэтической практики, я выложу тут текст-картинку по итогам акции.

5 июля 2016

Даша пишет: