Тихое место

Но я решила выставить дом на продажу, поэтому в нем многое изменилось. Внизу пахло свежей краской и отполированными полами. Половину своих вещей я уже собрала, чтобы освободить пространство. Комнату Руби наверху снова превратила в кабинет. Не осталось ничего личного – люди, которые решат сюда переехать и строить здесь свое будущее могут начинать жизнь с чистого листа.

Пройдет время, и, если повезет, ее призрак не будет меня преследовать.

– Значит, решили переехать. Куда?

– Пока точно не знаю, – но какой-то магнит тянул меня отсюда, подальше от всего этого. От Руби, от озера Холлоу, от жизни, которую я себе здесь выстроила. Я наверняка устроюсь где-то еще. – Мой брат живет неподалеку. Для начала побуду у него.

Она кивнула.

– Наверное, это правильно. Хотя, полагаю, вы вернетесь, если будет суд.

Конкретных доказательств того, что Руби отравила Шарлотта, не было, только то, что она в ту ночь сказала: мне, Тейт, соседям, которые все слышали. Да, в ее гараже есть антифриз (но он есть и в других гаражах). Так что до суда пока далеко. Непонятно, что она предпримет, что предпримут остальные. Может быть, она пойдет на соглашение со следствием. Может быть, улик для обвинения окажется достаточно.

Блер прошла по коридору, в сторону кухни.

– Наверное, вы догадываетесь, почему я хочу с вами поговорить, – сказала она, обернувшись.

Потому что Руби жила здесь. Потому что полицию в ту ночь вызвала я, обвинила Шарлотту я. И уликой, которую нашла Руби, поделилась тоже я.

Но я промолчала. Пусть расскажет сама.

Она усмехнулась.

– Чтобы отследить электронное письмо, много усилий не требуется, Харпер.

Я вздрогнула, хотя, наверное, ждала этого – вот почему она приехала. Я надеялась, что действовала осторожно.

– Анонимное письмо отправлено из вашего кампуса, фото с доски объявлений вашей общины… Ее короткий список, Харпер.

Я скрестила руки на груди.

– Из тех, кто здесь живет, в колледже работают многие.

Почему это обязательно должна быть я?

Она покачала головой и подняла руки в примирительном жесте, ни на чем не настаивая.

– Если потребуется, найти отправителя будет несложно. Вы же знаете, сколько информации хранится в цифре? – на миг она прикрыла глаза. – Поймите, я не собираюсь загонять вас в угол. Но это дело – освобождение Руби, ее смерть – привлекло к себе внимание, поэтому кто-то обязательно захочет добраться до истины.

Но пока, кроме нее, желающих не было.

– Не знаю, что вы хотите от меня услышать, – сказала я.

– Наверное, хочу удовлетворить собственное любопытство. Поставить последнюю точку, если угодно, – Блер переступила с ноги на ногу, окинула меня пристальным взглядом. – Харпер, вы с самого начала знали, что она невиновна?

– Нет, – ответила я. И это правда. – Скорее, я не была уверена в ее виновности.

Электронное письмо адвокату я послала еще в январе. Проведя Рождество с братом, когда я ему рассказала о суде и моей роли в том, что ей вынесли обвинительный приговор.

Он спросил: я уверена в том, что она виновна? У меня не нашлось ответа. И его вопросительный взгляд так и стоял у меня перед глазами.

Наверное, этот вопрос не давал покоя и ему, под Новый год он позвонил снова. Извинился, но легче мне не стало.

Была ли я уверена?

В чем вообще можно быть уверенным?

Я тогда полагала, что система все утрясет – какая наивность! Ведь система – это мы. Это мы решаем, что впустить, а что оставить за бортом.

И вот, проведя конец зимних каникул в этом пустом доме, я снова изучила все обстоятельства, чтобы убедить себя.

Я сохранила все сообщения с нашей доски объявлений – не сомневалась, как и все мы, что где-то между строк проявится истина. И я все себе докажу. Буду знать, что мы поступили правильно, так, как было нужно.

Когда я увидела это сообщение, я едва его вспомнила. Но стала разбираться – что стоит за комментариями? Какой смысл заложен в вопросах? Марго спрашивает: а если найдем что-то другое? И Чейз отвечает: другого не надо. Хавьер, Тина, Шарлотта и Чейз – все они «поставили» на Руби. Но почему?

– Я подумала: это улика, и дело пересмотрят. Сочтут возможным – пошлют на апелляцию, – объяснила я. – Тогда мы будем знать наверняка. Но я никак не ожидала, что все вернется в точку А. Что в итоге ее выпустят.

Иногда мне по-настоящему верилось в ее невиновность. А позже, скажем, когда я нашла зарытые во дворике ключи, я поверила в то, что виновата она.

И вот в моем доме Блер Баумен, хочет поставить последнюю точку. Но разве это возможно? Руби освободили благодаря мне, хотя тогда я точно не знала, виновна она или нет. Но я была за нее ответственна: за то, что она сделала, за то, что сделали с ней.

– Думаете, оно стоило того? – спросила я Блер. Руби вышла на свободу, но эта свобода стоила ей жизни. Если наша цель – правосудие, едва ли мы ее достигли.

Блер ответила не сразу, еще раз оглядела дом.

– Я ведь ей говорила: не надо сюда возвращаться, – Блер тоже извинялась за то, что случилось потом. Будто тоже считала себя виноватой. – Сказала, что встречаться с вами ей не надо. И она обещала, что не будет.

Я уставилась на нее.

– Она знала, что это я?