Тихое озеро

– Абсолютно ни в чем. Можешь звонить своим «стратегическим партнерам» и сообщить, что я их жду сегодня у себя для разъяснения всех мелочей и размера моего гонорара во всем этом деле.

– Вот это уже другое дело! – радужно воскликнул Винсент и изобразил нечто вроде танца бразильских аборигенов. Учитывая его комплекцию и деловой костюм, смотрелся он во время своих движений довольно глупо, но забавно. – И во сколько им быть здесь?

– Лучше за полночь. Меры предосторожности не помешают в любом случае.

– А если им захочется пострелять и в других представителей местной фауны?

– Лишь бы им финансов хватило. Но, – Лэнс поднял руку с вытянутым указательным пальцем вверх, – им нужно сразу уяснить, что я беру на себя Уивера, а в остальном, каждый сам за себя. Как они будут выслеживать зверя и затем перевозить его через границу, меня не должно интересовать.

– Об этом мы позаботимся сами, Лэнс. У них есть свои методы перевоза товара через границу. Они ведь оружием торгуют, не забыл? Другие пожелания?

– Для сегодняшнего утра достаточно.

Винсент довольно кивнул и, обняв брата, отвел его от окна.

– Тогда давай обсудим мой процент в этой сделке.

3.

Спустя час они вышли на улицу и Лэнс провел своего брата до «Лексуса». У конгрессмена были другие неотложные дела в Олимпии, о которых он не стал вдаваться в подробности. Винсент с трудом сел на сиденье, кряхтя и тяжело дыша через нос. Смотря на старания брата, Лэнс думал о том, что до того, как стать конгрессменом, Винсент весил всего на десять килограмм больше его самого. Теперь к его прошлым девяносто килограммам прибавились как минимум еще сорок.

– Значит, в полночь, – уточнил Винсент.

Лэнс кивнул ему в ответ.

– Если они опоздают хоть на пять минут, то я ложусь спать и спускаю собак.

– Проблем с пунктуальностью у этих ребят никогда не было. Но ради денег, которые они готовы платить, ты мог быть и лояльнее к ним.

– Я все сказал. Опоздают, тогда им лучше не переезжать границы вовсе. Будут довольствоваться охотой на оленей в своей стране.

Винсент провернул ключ в зажигание, и мощный двигатель заурчал под капотом.

– Что-то ты нервным стал в последнее время, приятель. Помниться мне, ты не всегда был таким. Натянутые отношения с шерифом на тебя плохо влияют.

Лэнс вдумчиво глядел через крышу автомобиля на безответную даль, а на его волевом лице постепенно проявлялась хитрая улыбка.

– Я всегда был таким, Винс. Просто перестал скрывать свое истинное лицо.

– Ну что же, – Винсент переключил коробку передач и плавно нажал на газ, после чего машина тронулась с места. – Правильно сделал. Таким ты мне больше нравишься.

С этими словами он и отбыл. Лэнс не стал его долго провожать взглядом и быстро вернулся в дом.

В четырех стенах дома стояла плотная тишина, к которой Лэнс так и не смог привыкнуть, хотя всегда считал, что тишину начинают ценить все люди, стоит годам подкрасться поближе к сороковой отметке. А потому, недолго думая, он включил музыкальный проигрыватель и сделал громкость посильнее. Бросив пульт дистанционного управления на диван, Норрингтон побрел обратно в ванную, чтобы закончить чистку зубов, а заодно и побриться.

Натирая зубы щеткой и напевая вместе с группой «Poets of the Fall» песню “Lift”, Лэнс размышлял, чем ему стоило заняться в этот выходной день. Сидеть на диване, пить пиво и смотреть телевизор в его планы не входило. Заняться ремонтом или навести порядок на заднем дворе, также не казалось ему подходящим занятием для этого дня. А вот мысли о том, чтобы приодеться и прокатится по городу на своем любимом «Плимуте» в поисках чего-то подходящего и незатейливого, вполне грело душу.

Надев вязаный свитер и джинсы, прихватив демисезонную куртку, Лэнс вышел из дома и направился в гараж, где его ждал красавец «Плимут». Однажды он на своем любимце отправился в Сиэтл и за ним увязался какой-то любитель раритетов, который предлагал ему за машину пятьсот тысяч долларов. Лэнс только посмеялся над его предложением и не потому, что предложенная цена была заоблачной, а потому, что он не стал продавать его не при каких обстоятельствах ни за какие деньги. Этот автомобиль достался ему в наследство от отца, который за всю свою долгую жизнь (умер он в восемьдесят четыре, а отцом впервые стал только в тридцать восемь) не сколотил ни состояние, ни даже какого-нибудь маломальского сбережения не сделал. Все потому, что он был слишком азартным человеком. Он много выигрывал и не меньше проигрывал. Однажды еще в 1972-ом году он выиграл в карты у одного богатенького предпринимателя совсем новенький «Плимут» и, как оказалось, он стал его единственным настоящим выигрышем за все долгие годы игр в карты. Потом он часто проигрывал, уходя в долги, но никогда не ставил на кон автомобиль и работал иногда на двух, а то и на трех работах, чтобы расплатиться с победителями.