Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы)

Слюбились, значит. Вот тут-то и остановить им, глупым, мгновение. Ведь оно было у них очень прекрасно.

Но пьяница никак не мог забыть, как она раньше его водила за нос. То есть сверху-то он давно забыл, а вот там, внутри... Там, внутри, знаете, как темно?

И девушка тоже - ей было стыдно перед людьми и собой, что она как ни крепилась, а все же полюбила такого

ничтожного, который не имеет будущего, денег, власти, сильных друзей и автомобиля.

По этому случаю - водка у них лилась рекой, а табличек Ромаша писал все меньше и меньше. Зато он сочинил стихи и прочитал их девушке.

Сказала мне одна алкоголичка,

Что она - католичка.

Теперь я знаю: средь алкоголичек

Есть небольшой процент католичек.

Так прочитал он. А девушка вяло посмотрела на него, сходила в ванную и, возвратившись, принялась за водку.

- Налей и мне, - попросил Ромаша.

Девушка снова вздохнула, снова посмотрела, но налила.

И пришла к нему, лежащему в нестираной постели.

— Милый, - сказал она. - Милый. Ты - мой.

— Я обожаю тебя, - сказал он. - Я обожаю, я обожаю тебя. Ты меня погубила, но я обожаю тебя. Я тебя обожаю.

— А я тоже пропала, - ответила Джульетта. - Я хотела за кандидата каких-нибудь наук, но я пропала. Я не

могу выйти за кандидата каких-нибудь наук. Ты – мой маленький, радость ты моя.

И они выпили водки, и они были близки, а когда все кончилось, алкоголик лег на спину. Он глядел в потолок и думал об истории человечества и знал, что рядом лежит она: рост один шестьдесят восемь, гулко бьется сердце, перегоняя семь литров крови, голубая жилка на запястье.

- Милый, - шептала девушка, задремав. - Милый.

Ты - мой маленький, сильный и храбрый. Давай выпьем еще водки, хочешь?

И тут алкоголик наконец решился. Лицо его озарилось тихим сиянием. Он взял девушку на руки. Пухлые губы ее были влажны, и волосы заливали лицо.

И он взял девушку на руки, и он вышел на балкон шестого этажа, глядя на раскинувшийся внизу город.

И он внимательно посмотрел на раскинувшийся внизу город. Девушка слабо обнимала его. Он перегнулся через перила и выпустил девушку из рук. Она не вскрикнула. Послышался глухой удар. На асфальте расплывалось темное пятно. Алкоголик стоял на балконе.

И на всю эту безобразную картину падения нравов, оцепенев, смотрели доминошники, забивавшие козла под тенистым тополем. Они работали на комбайновом заводе и, оцепенев, не знали, как истолковать случившееся. Алкоголик стоял на балконе.

- Эй, а ты че же! - крикнул один доминошник.

Алкоголик не слушал его.

- Подожди. Не спеши. Я - сейчас, - бормотал он, после чего и сам выбросился с балкона. В полете он познал

всю мудрость мира. Но, к сожалению, люди, познавшие всю мудрость мира, уже никому не могут о ней рассказать.

На них не было никакой одежды. Доминошники закрыли тела принесенными из дому простынями и стали дожидаться представителей власти и медицины, разгоняя жадную до зрелищ толпу грубой бранью.

ДОРОГИЕ МОИ! ХОРОШИЕ! ЗЕМЛЯЧКИ! НА ПРИМЕРЕ ИЗЛОЖЕННЫХ ПЯТИ ПЕСЕН О ВОДКЕ ВЫ ЯСНО ВИДИТЕ, ЧТО ЛЮДЯМ, КОТОРЫЕ ТОНУТ В МОРЕ ВОДКИ, ПРИХОДИТСЯ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ ТУГО.

Но ХУДО ДОЛЖНО БЫТЬ ТАКЖЕ И ТЕМ, КОТОРЫЕ ПЛЫВУТ ПО ЭТОМУ СПИРТОВОМУ ПРОСТРАНСТВУ В БЕЛОСНЕЖНОМ ЛАЙНЕРЕ. СТОИТ СЕБЕ, ОПЕРШИСЬ НА КОРМУ, СУКИН СЫН, ОДЕТЫЙ В АККУРАТНЫЙ ФРАЧИШКО, И СЛУШАЕТ, КАК КОРАБЕЛЬНАЯ МУЗЫКА ИГРАЕТ "ПРО-ЩАНИЕ СЛАВЯНКИ", А В РЕСТОРАНЕ ПОДАЮТ КРАСНУЮ ИКРУ.

Стыдно ЕМУ должно БЫТЬ, ТАКОМУ ЧЕЛОВЕКУ! ЕМУ ДОЛЖНО

БЫТЬ ОЧЕНЬ И ОЧЕНЬ СТЫДНО, ЧТО ОН НЕ БОРЕТСЯ С МОРЕМ ВОДКИ, ЧТОБ ОНО ВЫСОХЛО РАЗ И НАВСЕГДА. ЕМУ ДОЛЖНО БЫТЬ ОЧЕНЬ СТЫДНО!

НО ЕМУ, НАПРОТИВ, НИЧУТЬ НЕ СТЫДНО. МАЛО ТОГО, ОН НАВЕРНЯКА БУДЕТ ИМЕТЬ ПРЕТЕНЗИИ КО МНЕ ЗА ТО, ЧТО Я СОЧИНИЛ ИЗЛО-" ЖЕННЫЕ ПЯТЬ ПЕСЕН О ВОДКЕ.

А КАК МНЕ НЕ СОЧИНЯТЬ ПЯТЬ ПЕСЕН О ВОДКЕ, КОГДА Я СЛЫШУ

ВОПЛИ РАСПАДАЮЩИХСЯ СЕМЕЙ И ВИЖУ ДЕТИШЕК С ПЕРЕКОШЕННЫ

МИ ОТ ВОЛНЕНИЯ ЛИЦАМИ.

И ВЕЗДЕ - АД. И ВЕЗДЕ ЭТА ВОДКА, ВОДКА, ВОДКА!

ТУМАН! БОЛЕЗНЬ! МРАК! ЧУВСТВУЮ - СКОРО БУДЕТ ОСЕНЬ. УТРОМ ВЫСУНУСЬ ИЗ ОКНА И УВИЖУ, ЧТО АЛКОГОЛИК ИДЕТ ПО СЕРЕБРЯНОМУ ОТ ИНЕЯ РЕЛЬСУ НЕИЗВЕСТНО КУДА.

Горбун Никишка

А расскажу я вам лучше короткую историю любви горбуна Никишки, который служил продавцом в кондитерском магазине "Лакомка" и некоторое время жил в нашем дворе на улице Засухина близ Покровской церкви. Во флигеле, увитом плющом, с тенистой черемухой перед маленьким окошком.

Как продавец Никишка был уникальным явлением не только в нашем городе, но, пожалуй, и далеко за его пределами. Вежливость Никишки не имела границ.

Подходит, например, к его прилавку полоумная старуха Марья Египетовна, а он ей и говорит, лишь слегка возвышаясь над витриной в своем белом халате и туго накрахмаленной продавцовской шапке синеватой белизны, он ей и поет, сверкая жемчужной улыбкой чистых мелких зубов большого рта:

- Добрый день, уважаемая, рады снова видеть вас в нашем магазине...

Старуха, выпучив слезящиеся глаза, долго смотрит на него, не зная, как оценить создавшуюся ситуацию. А он тогда сам приходит к ней на выручку.

— Могу предложить вам что-либо подходящее из нашего широкого ассортимента. Вот конфеты производства