Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы)

— Ужас, - сказала она.

На голубом экране гладкий, лоснящийся уникальный какой-то морж ли тюлень ли с седыми усами забавно отдувался, забавно брызгался, забавно шевелил седыми усами. "В мире животных".

- Ужас. Пластинку завели, - опять прислушалась она. - И где только такую дрянь откапывают люди?

— Могла бы знать, что это теперь модно, - сказал он. - Это пластинка "Поет Г.Виноградов". Я видел - у

нас продавали, долгоиграющая, гигант.

— Пошлость, - сказала она. - Голубая пошлость. Это какой-то ужас.

— Прекрати. Если честно говорить, мы им не меньше хлопот доставляем, - строго заступился он. - Целый

день на пианино бренькаем.

— Я, может быть, и бренькаю, - выделила она последнее слово. - Так я по крайней мере Чайковского бренькаю, а не эту пошлость...

— Пошлость, пошлость, - раздражился он. - Может, для них твой Чайковский пошлость? Твой Чайковский,

кстати, тоже говорят... склонность имел к радужным цветам?

— Мой Чайковский! - только и отозвалась она горько.

...Замелькали веселые полосатые зебры. Топчутся табуном. Под полуденным, наверное, обжигающим солнцем - ах, как хорошо! Африка, наверное. Широкие глянцевые листья до земли. Пальмы, что ли! Баобабы ли...

— И потом - это моя работа. Я не виновата, что у меня нет виллы на берегу Неаполитанского залива. Уж

там я бы, наверное, никому не мешала...

— Или особняка в Клину. А ты папу попроси, может, он тебе купит?

— Что купит?

— Особняк в Клину или виллу на берегу Неаполитанского залива.

— Может, и купит, - участливо глядя на него, сказала она. - По крайней мере - с кооперативом он нам по

мог. Помог или нет? Отвечай!

Но он не ответил. Ужасно ему не хотелось ввязываться в скандал. И она замолчала. Они внимательно смотрели телевизор.

- Давайте, товарищи, внимательно последим за этими милыми маленькими собачками корейской породы, -

пригласил ведущий. - Их повадки удивительным образом напоминают... - Он сделал эффектную паузу. - Поведение некоторых... супружеских пар. - Ведущий скупо улыбнулся. - Это, разумеется, шутка, но, как говорится, в любой шутке есть доля истины. Посмотрите, с какой важностью "супруга" что-то как бы втолковывает самцу. Она его, возможно, просит сходить в булочную. То есть, виноват, шучу - выйти на ночную охоту к водопою. Вот они ласкаются, лижут друг друга. А вот мы и поссорились, обиженно отвернули друг от друга свои хорошенькие мордашки. У-у, какие мы сердитые...

Муж вдруг расхохотался. Он хохотал, сползал с кресла, бил в ладоши, как китаец.

— Ой не могу! - стонал он.

— Что? Что еще случилось? - глядя на него, заулыбалась и она.

— Я вспомнил, помнишь в городе К. мать Царькова-Коломенского, ну помнишь, когда мы жили в городе К.?..

— Ну помню, Пана Александровна.

— Так вот, ты знаешь, какой забавный случай вышел однажды с этой шановной Паной? Однажды к ним во двор пришла какая-то баба с такой же вот примерно хорошенькой собачкой. Испросила баба: "Не знаете ли, товарищи, добрых людей, кому отдать собачку? А то мы проживаем в коммуналке и злые соседи не разрешают нам держать эту хорошенькую собачку". - "Знаю, - с достоинством отвечает тетя Пана. - Я знаю таких добрых людей. Ваша красивая собачка будет в хороших руках". Ну, а когда через час хозяйка собачки снова появилась в царьковском дворе по причине, что "дети сильно плачут, жалко им стало нашего Дружка, уж как-нибудь договоримся мы с соседями...", так бедная женщина вдруг стала выть, рыдать и кататься по родной сибирской почве. Потому что увидела - представляешь, - около сарая сушится на веревке маленькая такая хорошенькая собачья шкурка, с нее капает свежая кровка, которую подлизывает еще какой-то страшный лохматый песик, а два других вырывают друг у друга белую косточку с остатками красненького свеженького мясца...

- Перестань! - крикнула она.

Он смотрел на нее с ненавистью.

— А что такого? - якобы удивился он. - Простая рабочая семья. Давят собачек, шьют шапки и торгуют на барахолке. Нужно ведь людям чем-то жить? Они цветной телевизор в кредит купили. А то и еще у них была история: старого хрыча, папашу-вахтера, обсуждали на профсоюзном собрании, что он удавил на проходной двух псов. Так он отмотался, что он их придушил не во время дежурства, а во внерабочее время. Во внерабочее время давил он их вохровским ремнем, собачки хрипели, пускали розовые слюнные пузыри, вываливались синие языки...

— Да прекрати же ты!..

— Вам, конечно, удивительно с папой и Чайковским, что и так могут жить люди. Это, конечно, для вас грязь.

Я не знаю, зачем ты только за меня замуж пошла. Так вот, а профсоюзное собрание вахтеру задает вопрос...

— Прекрати! - вскочила она. - Или я дам тебе пощечину.

— Дай! - орлом глядел он, подымаясь из кресла.

— Негодяй! Я уйду от тебя! Завтра же уйду! Негодяй, что ты со мной сделал? - визжала она, ломая тонкие

руки.

— Я предупреждал тебя, что жить будет тяжело. Я не знаю, зачем ты за меня пошла замуж. Ты знала, что я получаю сто рублей? Ты что, считала, что я под твоим чутким любящим руководством с ходу буду получать тысячу? "Нам папочка присылает". Плевать я хотел на твоего папочку!..