Читаем Тихон и его гарем полностью

ТИХОН. Получил. Иди, иди.

ВЕРА. Чего злой какой?

ТИХОН. Туман у меня помер.

ВЕРА. Как помер? Вчера его видела.

ТИХОН. А сегодня утром помер.

ВЕРА. Как же ты теперь один-то, без Тумана?

ТИХОН. Верка, тебе языком потрепать не с кем? Из-за этого и про пульс придумала?

ВЕРА. Вот еще… Делать мне больше нечего.

ТИХОН. Тогда ступай, не отвлекай. К Надежде сходи, с ней потрещи. Иди, иди…

Вера уходит.

ТИХОН. Как нянька с этими бабами, честное слово… А что сделаешь, жалко ведь. Тяжко им теперь без мужиков. Да и мне-то одному не сладко (Читает письмо).

Появляется Вера, вся в слезах.

ВЕРА. Тихон, Тихон, беда у меня.

ТИХОН. Теперь чего?

ВЕРА. Я ведь вспомнила, зачем приходила. Давеча ездила в поликлинику и там мне сказали, что у меня в мозгу тромб может появиться.

ТИХОН. Может. А чего сейчас ревешь?

ВЕРА. Так он уже.

ТИХОН. Что ерунду мелешь?

ВЕРА. А вот здесь что, шишечку видишь?

ТИХОН. Ну-ка, иди сюда. Присядь. И хватит реветь! Где?

ВЕРА. Вот тут.

ТИХОН. Нет тут никакой шишечки.

ВЕРА. Как это нет?! Как это нет?! Вот же она!

ТИХОН. Это что ли?

ВЕРА. Ну да, тромб. Видишь?

ТИХОН. Нет, Вера, это не тромб.

ВЕРА. А что же это?

ТИХОН. Это у тебя шуруп открутился.

ВЕРА. Сам ты… Не приду к тебе больше!

ТИХОН. А ну, стой! На вот, примочки делать будешь, перед сном. Приготовишь отвар, намочишь тряпку и на голову. Поняла?

ВЕРА. Ага.

ТИХОН. Поди ударилась где и сама забыла. Ничего страшного. Но примочки делай. Возьми еще, про запас.

ВЕРА. Спасибо, Тихон, а я уж вся перепугалась. Отплатила б за консультацию, да ведь знаешь, пенсию еще не разносили.

ТИХОН. Я деньгами не беру.

ВЕРА. А водки нет.

ТИХОН. Как нет?

ВЕРА. Все, кончилась.

ТИХОН. Это ты кому другому, я-то знаю, что ты у нас запасливая.

ВЕРА. Ну…

ТИХОН. Домовитая. Настоящая хозяйка.

ВЕРА. Да, домовитая.

ТИХОН. Ну, так неси!

ВЕРА. Я лучше яйцами отдам.

ТИХОН. На кой ляд мне твои яйца? Свои не знаю, куда девать. Чего улыбаешься? Я про несушек говорю. Тащи давай. Сегодня у меня настроение паршивое: Туман подох, да и сын снова наседает, мол, бросай все, приезжай. Если не выпью, то… то…

ВЕРА. То что?

ТИХОН. Что? Повешусь, вот что!

ВЕРА. (улыбаясь) Так уж и повесишься?

ТИХОН. Повешусь, повешусь, не сомневайся. Кто тогда тебя лечить будет?

ВЕРА. Поликлиника.

ТИХОН. Поликлиника?! Ну, так вот и ходи туда!

ВЕРА. А я и туда хожу.

ТИХОН. А ну давай траву обратно! И иди в свою поликлинику!

ВЕРА. Ладно, ладно, раскричался. Я ж пошутила. Пойду посмотрю, может, где и осталось. Но я точно помню, что нету!

ТИХОН. А ты поищи, поищи.

ВЕРА. Прям не знаю, как маленький, честное слово.

Вера уходит.

ТИХОН. Ишь ты, не повешусь… поликлиника… Яйцами отдам… Совсем распустились, курицы!.. А, может, шуткануть над ней? (Идет к сараю, вяжет петлю). Сейчас… Сейчас я полюбуюсь, что ты на это скажешь. (Встает на полено, прикрепляет веревку. Накидывает петлю за подмышки). Вроде натурально. (Приседает на бревне, притворившись повешенным). Что не идет-то? Может, правда нет? Или ищет? Ладно, немного постою. (Пауза). Не, надоело… да и жмет чего-то. (Пытается снять петлю, но бревно падает). Оть, дурак старый, чтоб тебя втрикатушку! Как теперь выберусь-то? Ой, всю грудь сдавило! (Прислушивается). Кажись, идет. Ладно, потерплю чуток ради такого дела.

Входит Надежда с утюгом в руках.

НАДЕЖДА. (Не замечает Тихона). Тихон, у меня снова утюг не работает. Тихон, ты где? (Замечает, роняет утюг). Ой, Боже ж ты мой! Да что же это! Тихон! Да как же это! Тихон, миленький, да зачем же это! Да что я стою-то!

Бежит к дому, хочет открыть дверь.

ТИХОН. Зачем в дом без спроса?

НАДЕЖДА. Так за ножом, чтобы веревку сре… Ой! (С грохотом роняет все, что было на крыльце, падает в обморок).

ТИХОН. Надя! Надя, очнись, сними меня! Ох, сил больше нет, как давит. О-о-о-о-о (Затихает).

Входит Вера с бутылкой водки в руках.

ВЕРА. Что за грохот такой?.. Ой, господи, Тихон! Да и Надежда! Ой, что творится-то! Люди! Эй, кто-нибудь! Помогите! (Бутылка крепко прижата к груди). Люди! Кто-нибудь! Помогите!

Прибегает Вика.

ВИКА. Горит что? Пожар?

ВЕРА. Два мертвеца вон.

ВИКА. Дядя Тихон! Тетя Надя! (к Вере). А вы что стоите? Снимать ведь надо! (Хватает топор). Я его срежу, а вы – к ней, может, жива еще.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия