Тихоня

Дамы ответили кислыми улыбками, предложили Лэни присесть и выпить чашку чая, явно намереваясь устроить перекрестный допрос, как это провинциалке удалось так быстро, а главное, втайне от них, окрутить одного из самых соблазнительных женихов? Если до сих пор Змей соглашался только на брак с очень весомым денежным мешком, а все состоятельные невесты тут наперечет, и все их достоинства и недостатки обсуждены до мельчайших подробностей.

Однако тихоня с той же очаровательной улыбкой и самым кротким взглядом от чая отказалась, заявив, что недавно обедала и теперь просто горит желанием сделать что-нибудь полезное для устройства завтрашнего приема.

– Ах, милочка, все не так просто, – устало вздохнула одна из дам, – видите ли, по старинной традиции каждая знатная семья приходит на такие торжества в цветах своего дома. А они в нашем королевстве все выдержаны в холодных тонах, от серебристо-белого через всю гамму синих и темно-зеленых цветов вплоть до фиолетового и черного. Но вот четырнадцать лет назад королем были пожалованы титулы самым преданным воинам и слугам, и никто не проследил, чтобы они выбрали себе цвета правильно, не до того было. В результате некоторые взяли теплые тона, от желтого до бордового. А потом кто-то из них женился на знатных девушках, кто-то получил поместья мятежников и перекрасил гербы и флаги. И теперь на каждом приеме гости неизбежно распадаются на две кучки, молодые господа потихоньку враждуют, девушки стараются не принимать приглашения, чтобы не разжечь столкновения, и иногда из-за этого распадаются уже заключенные помолвки.

Лэни была в курсе этой проблемы, более того, отлично знала, кто из господ, принадлежащих к самым древним родам, втихомолку поддерживает противостояние старых и новых титулованных домов. Как и то, что многим придворным это не безразлично, так как далеко не все стычки юных горячих господ кончаются лишь легкими ранами. И даже мнение матушки по этому вопросу тихоня знала. Но до сих пор не догадывалась о важности проблем собравшихся тут знатных дам. Оказывается, интересы женщин простираются намного дальше обычного тщеславного желания, чтобы гости на королевском приеме выглядели не сбродом комедиантов на осенней ярмарке, а изысканным благородным обществом, они еще и пытаются несколько сгладить разницу между знатью старинной и новоиспеченной и соблюсти хоть неустойчивое, но равновесие. И ради этого Лэни готова была простить им и разочарование, и подозрительность, и даже зависть, и взять решение проблемы в свои крепкие ручки.

– Но разве не проще всего, – с наивной улыбкой спросила девушка, – разослать всем письма с сообщением, что герцог Эфройский просит гостей одеться в королевские цвета, так как будут гости из Дройвии, Сандинии и Торема? Дабы поддержать таким деянием молодого короля и не ставить его в неловкое положение? Ведь цвета Сандинии – белый и зеленый, а Торема именно алый и желтый?

– Ах, мы бы написали, – скрывая насмешку, протянула одна из дам, – но герцог нам даже приехать сюда разрешил скрепя сердце, хотя понимает, насколько некстати сейчас такое собрание в королевском дворце, а наши собственные дома не защищены так же, как Эфро, и пришлось бы отвлекать от забот наших мужей.

– То есть вы считаете, будто его светлость не подпишет такие письма? – «догадалась» Лэни. – Ну я могу попросить мужа… думаю, он не откажет походатайствовать перед герцогом.

– А граф уже полностью выздоровел? – неожиданно осведомилась Китерия Твигерн, и тихоня вмиг подобралась. Насколько она помнила, эта немолодая дама появлялась в свете с единственной целью – найти достойную невесту своему брату, маркизу Твигерну, и здоровье Змея ее не должно было интересовать. – Он ведь пострадал от каких-то бандитов? Может, будет неделикатно нагружать его нашими заботами?!

– О, большое спасибо, – счастливо закивала ей Лэни. – Он совершенно здоров, целители его светлости настоящие волшебники. А где у вас бумага?

Кислых ухмылок стало еще больше, но спорить дамы не стали, сообразив, как тонко эта незнакомая провинциалка намекнула им на свою близость к власти.

– Ах, – многозначительно прошептала подругам одна из дам, когда их новенькая подруга принялась старательно выводить буквы на дорогой герцогской бумаге, – право, жаль Фиалонну… она поступила очень опрометчиво.

Лэни сделала вид, что ничего не услышала и не поняла, вовсе не собираясь выяснять, желала ли эта дама ее оскорбить или просто надеялась на несообразительность графини. Просто запомнила на будущее, что союз Змея с Фиалонной этой даме был бы приятнее, чем с ней самой, и пообещала себе: ни эту злючку, ни одобрительно кивнувших ей дам никогда и близко не подпустить ни к своему дому, ни в Адер.

Вид старательно работающей жены графа постепенно начал действовать на дам не столько укором совести, сколько пониманием, какие упреки позже посыплются на тех, кто отлынивал за чашечкой чая, пока остальные писали письма, в случае, если предложение графини окажется удачным.