Тихоня

Дрю ослабляет хватку и вынимает кляп, и я с трудом держусь на ногах. Обнимая, он осторожно поднимает меня и переносит на кровать. Я уже почти ничего не соображаю, мозг не в состоянии связать воедино то, что происходит вокруг. Испытывая оргазм, наблюдаю, как он медленно раздевает меня, его прикосновения нежны и заботливы, и я вижу, как его взгляд скользит по всему моему телу, оценивая синяки и другие следы, которые он оставил. Мое плечо адски болит, но я не говорю об этом.

— Оставайся в таком положении, — приказывает он и исчезает за дверью. Неосознанно тянусь за ним. Не хочу, чтобы он уходил. Испытываю облегчение, когда он появляется через несколько секунд с тряпкой в руках. Раздвинув мои ноги, он молча вытирает меня. Тепло тряпки на моих чувствительных складочках заставляет вздрогнуть.

— Советую принять ибупрофен и ванну утром. Завтра у тебя все будет чертовски болеть. — В его голосе нет ни капли сожаления или раскаяния. Он не сожалеет о том, что оставил на мне отметины и заставил кончить так сильно, что перед глазами засверкали звезды. Он непримирим, и в этом есть что-то грубое и глубокое.

Я бы назвала себя сумасшедшей, но в своем следующем шаге виню эндорфины удовольствия, которые в этот момент бурлят в венах. Я никогда по-настоящему не прикасалась к Дрю, ни в простом, ни сексуальном смысле, поэтому, когда тянусь к нему и кладу свою руку поверх его, это кажется странным, необычным.

— Останешься со мной? Пока я не засну? Пожалуйста?

Дрю, кажется, застигнут врасплох этим вопросом, и я наполовину ожидаю, что он развернется и уйдет, потому что именно так он и делает. Убегает и прячется от всего, что заставляет его чувствовать то, с чем он не готов столкнуться, но он удивляет меня, поступая наоборот.

— Ладно, но только потому, что ты так вежливо попросила.

Все еще в одежде, которая сидит на нем идеально, как будто не оттрахал меня только что до полусмерти, он перелезает через мое обмякшее тело и проскальзывает между мной и стеной. Мышцы протестуют, когда пододвигаюсь, чтобы освободить место для его массивного тела. Устроившись, он просовывает руку под подушку, а другой обнимает меня, притягивая к своей груди. Я хватаю одеяло и укрываю нас. В его объятиях тепло и безопасно, я прижимаюсь ухом к его груди, слушая тяжелые удары сердца. В воздухе витает запах секса, но в сочетании с его пьянящим одеколоном он действует на меня успокаивающе.

— Почему ты не можешь всегда быть таким? Теплым. Добрым. Милым. Ты, вроде как, начинаешь мне нравиться, но совсем чуть-чуть, — говорю я, и веки тяжелеют с каждой секундой. Сон грозит утянуть меня, но я борюсь с ним, отказываясь позволить этому моменту между нами закончиться.

— Я бы не стал этого делать. Будет проще, если ты возненавидишь меня, когда все закончится. Я не подхожу на роль парня.

Не буду врать, сердце немного щемит от его заявления, но это не шокирует. Я все это время знала, каковы были намерения Дрю, но теперь все меняется, потому что в дело вступают мои чувства.

Решаю сменить тему и спрашиваю вместо этого:

— Кто за нами наблюдал?

— Не знаю, и мне все равно. Вероятно, кто-то хочет собрать информацию, чтобы поделиться с моим отцом.

— Что это значит? Зачем кому-то понадобилось рассказывать твоему отцу о том, чем ты занимаешься? — я сбита с толку его комментарием, но слишком устала, чтобы собирать все это воедино.

— Это не имеет значения. Спи, Бел. — Фыркает он, как будто его раздражает моя назойливость.

— Прости. — Зеваю я. — Я все время говорю себе, что не должна заботиться о тебе, но не могу. Каким-то образом я всегда возвращаюсь к обратному.

Закрываю глаза и, когда уже практически погружаюсь в темноту, клянусь, слышу, как он шепчет:

— Я тоже.

Глава 23

ДРЮ

Проведя большую часть ночи с Мейбел, обнимая ее, пока она спит, наблюдая за каждым движением ее лица, я заставил себя уйти и отправился домой около пяти часов утра. Это был первый раз, когда я провел ночь с женщиной, первый раз, когда держал ее в своих объятиях, пока она спала. Ощущения были приятными, но непривычными. Возможно, именно это мне и было нужно, потому что сегодня я чувствую себя спокойнее, чем когда-либо за долгое время. Как будто этот тяжелый груз с моих плеч наконец-то спал.

Вспоминаю, как оценивал ее тело, когда снимал с нее одежду и укладывал в постель. Синяки на ее бедрах и следы укусов на плече. Я был грубее, чем собирался, но она так охренительно хорошо сражалась со мной. Я так чертовски горжусь ею.

Просто, что-то происходит, когда я рядом с ней… как будто она смотрит на меня, не сквозь меня, не мимо меня, а на меня. Не как на выгоду, а как на мужчину. Это пьянящее чувство, втягивающее меня в свою орбиту, которого я пока не понимаю. И не уверен, что хочу пытаться понять.

Улыбаюсь и переворачиваюсь на кровати, уже с трудом вспоминая об этом. Когда собираюсь взять себя в руки и унять боль, уже растущую в яйцах, звонит телефон. Я смотрю на экран и подумываю о том, чтобы швырнуть его в стену.

Черт.