Тихоня для хулигана

— Он тебя преследует? — серьёзным тоном интересуется Шон. При этом он старается заглянуть мне в глаза очень глубоко, чтобы раскопать правду. А я совершенно глупо ухожу от зрительного контакта, изучая меню. Я знаю его наизусть, ассортимент не изменился. Лишь немного выросли некоторые цены. — Зай? — снова обращается ко мне ласковым прозвищем Шон. — Ответишь мне? Или будешь прятаться в меню?

— Акула… То есть Александр, — до чего же непривычно называть Акулу Александром. В моём представлении парень навсегда останется Акулой. И точка. — Он мой партнёр по проекту. Я не могу его сменить. Увы…

— Это не всё!

Шон возражает мне и недоверчиво покачивает головой. Он не купился на мою неловкую ложь. Парень явно понял больше, чем я сказала. Но он не заставляет меня говорить, лишь немного подталкивает к откровению. К откровению, к которому я пока не готова. Признаться в надругательстве я не смогу никогда! Тем более другому парню.

— Не всё, — соглашаюсь я. — Но лучше ты расскажи сначала о себе. Что ты здесь делаешь?

— Кроме того, что собираюсь пообедать с самой красивой девушкой? — посылает мне обворожительную улыбку Шон и отпускает мою руку, чтобы официант расставил на столе наш заказ.

Я действительно проголодалась. Поэтому на пару минут отвлекаюсь на еду, изучая лицо собеседника и его широкоплечую фигуру. Мы не виделись всего ничего, но Шок как-то по-особенному возмужал за это время.

— Ты изменилась, — роняет он, глядя мне в лицо. — Повзрослела.

— Ты тоже. Так что привело тебя обратно?

— У отца был инфаркт. За ним последовал инсульт. Папа сейчас… плох. Может не выкарабкаться, — со вздохом признаётся Шон. — Мне нужно было вернуться, чтобы поддержать маму и сестёр. Никто из них не способен трезво оценивать работу наёмного управляющего. Джек знает своё дело хорошо. Даже слишком. Он сможет пронести мимо носа моих родных львиную часть прибыли, а они и не заметят этого, — прочищает горло. — В общем, мне пришлось вернуться, чтобы взять на себя управление фирмой. Вот такие дела.

— Но как же учёба? — осторожно интересуюсь я.

— В нашем городе немало колледжей!

Шон отзывается с энтузиазмом. Но мне кажется, он просто лукавит. Ведь он считал, что в нашем городе нет достойных учебных заведений. Шон стремился к большему. Наверняка ему не так-то просто принять факт, что придётся осесть в мелкой луже вместо того чтобы отправляться в большое плавание.

— Я подумываю о вечернем обучении, или дистанционном, — делится Шон. — Отца наблюдают в больнице. Прогнозы неутешительные. Я здесь надолго, — завершает свою речь, чересчур резко нанизывая на вилку кипу салата.

— Мне жаль. Я не знала, что у твоей семьи трудности, — признаюсь честно. — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Вообще-то можешь, — признаётся парень, откладывая вилку в сторону. — Я вспоминаю то время, когда были с тобой вместе. Я забывал обо всём. Если позволишь, я хочу вернуть то, что было, и продолжить.

При последних словах он привстаёт и тянется через весь стол, явно желая поцеловать меня. Я застываю, не зная, стоит ли мне позволить поцелуй или отказаться? В правой руке у меня застыла вилка с кусочком десерта. Губы Шона становятся всё ближе и ближе, а у меня ещё нет готового решения…

Всё решает за нас кто-то другой.

Жуткий грохот.

Мы с Шоном вздрагиваем, отпрянув друг от друга с испугом. Шон с неудовольствием оборачивается на источник звука. За соседним столиком приземляется Акула. Грохот был от его шлема, который он, не щадя, швырнул на столик.

— Эй, красотка, дай мне чего-нибудь перекусить! — громко кричит он официантке, находящейся на другом конце зала.

Девица мгновенно движется в сторону негодяя. С неудовольствием отмечаю, что у неё большая грудь и очень пышные губы. Самое то, чтобы обхватить ими…

О боже, мне нельзя думать о таких непристойных вещах, как член парня. Тем более о члене парня, когда меня хотел поцеловать совершенно другой!

— У него на зубах руккола повисла, — небрежно цедит в сторону Шона Акула, потом переводит взгляд на меня. — Хотела поесть салат? Просто счисти языком всё, что прилипло к его лошадиным зубам!

Мне кажется, что это находится уже за гранью всех приличий! Шон тоже так считает, мгновенно вскакивая из-за стола. Подходит к Акуле, сметая на пол его мотоциклетный шлем.

— Ты. Встал. На выход! — тыкает Акулу пальцем в грудь.

— Не жирни мою футболку своими сосисками, белозадый мальчуган, — сверкает опасной улыбкой Акула. — Побереги своё эго. Я втопчу его в грязь. При девушке…