Тихоня для хулигана

— Очень и очень скоро! — бросает напоследок Акула. Меня окатывает беспричинным жаром. Я сосредотачиваю взгляд на лице Шона, оно начинает расплываться из-за выступивших слёз.

— Всё путём… — хрипит парень, присаживаясь. — Он отправил меня в отключку на несколько секунд. Дерётся слишком грязно. Применяет запрещённые приёмчики…

Я соглашаюсь с Шоном, придерживая его и помогая подняться. Но в глубине души думаю, что Шону не тягаться с Акулой. Тот старше, закалённее и сильнее. Это заведомо проигрышный бой, в который Шону не стоило ввязываться. Но парни упрямы. Наверняка Шон захочет взять реванш…

…Чуть позднее, в больнице, выясняется, что Акула обеспечил Шону не только перелом носа, но и небольшое сотрясение мозга. Теперь парню прописан постельный режим. Шон с улыбкой удерживает меня за запястье, спрашивая, буду ли я навещать его.

Я обещаю ему это. Всё-таки неловкость произошла по моей вине. Акула не хочет оставлять меня в покое. Наверное, потому что я игнорирую его первоначальное условие — делать за него все задания. Может быть, если я начну выполнять это, он отстанет от меня?

Глава 31. Тихоня

— Куда-то собралась, кроха?

Горячий шёпот раздаётся позади меня. Едва ли не в самую шею. Я замираю на месте, плотно сомкнув челюсти, узнав Акулу. Опять. Снова…

Прошло всего два дня с момента нашей последней стычки. Два спокойных выходных дня! Но на третий день он выследил меня. У самой больницы, куда я пришла навестить Шона.

— Так-так-так… Кажется, ты что-то несёшь этому хлюпику?

Воспользовавшись моим временным ступором, Акула расстёгивает рюкзак, вынимая из него контейнер с едой.

— Эй! Верни на место! — запоздало бросаюсь на мерзавца.

Но наглый тип уже вскрыл контейнер и засунул свой любопытный нос внутрь.

— Рулет… — принюхивается. — Заварной крем. Ваниль. Домашняя выпечка?

— Не. Твоё. Дело! Стой!

Но уже слишком поздно. Акула выудил длинными пальцами кусок рулета, запихав его в свой дерзкий, красивый рот. Жуёт и довольно щурится. Меня трясёт от злости и бессилия. Я не знаю, как совладать с этим парнем, идущим к цели с упорством танка. Только я ещё пока не уверена, в чём состоит его цель — просто испортить мне жизнь или… залезть в мои трусики?

— Обалденно… Ом-ном-ном… Оказывается, ты хорошо готовишь! — с этими словами Акула отправляет в рот второй кусок и поворачивается боком ко мне, заметив, что я собираюсь вырвать контейнер у него из рук. — Нет, — говорит с набитым ртом. — Тот педрила не заслужил этого лакомства…

И смотрит почему-то прямиком на меня! Наверное, Акула просто хочет сожрать весь рулет, не оставив ни крошки Шону.

— У тебя уже была возможность оценить мою готовку. В гостях у меня дома! А теперь живо отдай! — требую я. — Это не для тебя.

— Шон отлёживает свой пышный зад после одного удара головой о стену. Пошли уже четвёртые сутки! — сообщает мне Акула. — Выдержки никакой. Вспомни, как вёл себя я, когда меня порезали. Чёрт…

Капелька заварного крема шлёпается ему на штаны. Акула цепляет её пальцем, слизав. Когда его губы обхватывают палец, скользнув по нему, температура моего тела подскакивает на пару градусов.

— Всё равно осталось неприличное пятно, — говорю ослабевшим голосом и, взглянув в район ширинки Акулы, стыдливо отвожу взгляд в сторону.

— Можно подумать, что я торопился и выплеснулся не в киску подружки, а на её задницу, запачкав приспущенные штаны, — хмыкает Акула, расправляясь с последним куском рулета. Он просто… поглотил его. За минуту или чуть больше. А я ничего не смогла сделать. — Есть газировка? — спрашивает Акула, возвращая мне пустой контейнер. Задирает свою футболку, проводя широкой ладонью по идеальному прессу. — Был голоден, но наелся от пуза, спасибо!

Я, как завороженная, гляжу на его пальцы, поглаживающие идеальные кубики пресса. Загорелая кожа манит прикоснуться и ощутить жар. Тонкая дорожка тёмных волос указывает вниз, туда же ползёт и рука Акулы, замерев на металлической пряжке ремня.

— У меня нет для тебя газировки! — вспыхиваю, как спичка, желая лишь одного — убраться как можно дальше!

— Тогда я начну ик… икать! Буду раз… ик… дражать тебя.

Акула поднимается с сиденья и шагает ко мне, накрывая зловещей тенью. Терпеть не могу слышать икание, поэтому протягиваю ему бутылку лимонада. Наверное, бесполезно просить, чтобы он не выпивал всё, и оставил немного. Этот троглодит сожрёт всё, не подавившись.

Дзынь.

Акула смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и снова делает «дзынь» пирсингом по стеклянному горлышку бутылки. Неужели он флиртует со мной? Я смотрю на его лицо, заметив, как язык делает круг вокруг горлышка, потом хулиган протягивает бутылку мне. Почти опустошённую. На дне остались лишь пара глотков.

— Держи. Это тебе…

— Ты напустил туда слюней, — стараюсь не думать о порочных кругах, которые вырисовывал его язык. Потом спрашиваю о главном. — Ты не отстанешь от меня?

— Нет, — широко улыбается он и машет рукой в сторону больницы. — Если ты пойдёшь навещать Шона, то я… — он наклоняет голову набок, обводя всё моё тело пронзительным, жарким взглядом. — Накажу тебя.