Тихоня для хулигана

Мало того, что Пит спёр пушку, так ещё и прихвастнул этим. Тупица. Кретин. Молокосос… Кляну его последними словами, пока перебежкам добираюсь до хаты, где, по словам одного из приятелей Пита, устроена вечеринка. Немного злюсь, что пришлось втянуть белокожую мартышку — она явно не из нашего района. Но… оставить её на потеху ублюдкам было бы куда хуже. Не понимаю, что прикольного в том, чтобы тёлочка визжала от страха, вырывалась, пускала слёзы и сопли. Гораздо веселее, когда эти малышки сами отдают тебе свои трусики и просят как следует отлюбить.

Походу, вечеринка собирается вот в том доме. Одноэтажный пошарпанный коттедж светится, как рождественская ёлка. Музыка басит и бьёт по барабанным перепонкам. Чем ближе я подхожу к коттеджу, тем больше понимаю, что Пит отрывается по полной. Возможно, забрать у него ствол и вернуть Бигги будет сложнее, чем я думал. Я носом за полмили чую, что на этой вечеринке льются реки дешёвого пойла, а дым от раскуриваемой травки валит клубами из приоткрытых окон.

Так и есть. На загаженной лужайке, которой не помешала бы встреча с газонокосилкой, валяются несколько укуренных в смерть придурков, ржущих, как цирковые лошади. Распинав одного из них, кричу в лицо вопрос:

— Где Пит?

— Э-э-э… Бе-е-е-е… Ме-е-е-е…

Баран. Реальный укуренный баран. Второй приятель издаёт такое же блеяние. Лишь от третьего парня мне удаётся добиться едва разборчивого бормотания, что Пит находится на заднем дворе и жарит барбекю. Я направляюсь прямиком туда, расталкивая локтями гостей кузена. Их невероятно много. Потолкавшись как следует, выбираюсь на задний двор. И, походу, мой кузен собирается жарить не барбекю — мясо уже обуглилось — но какую-то рыжеволосую цыпочку, вяло отбивающуюся от его приставаний.

Без всяких церемоний отшвыриваю прочь девицу и встряхиваю кузена. Его пьяные глаза с трудом фокусируются на мне.

— Аку-у-у… ик… Акула, здорово! — выдаёт он с третьего раза. — Я звонил тебе, ты не брал трубку. Давай тусить с нами? — Пит обхватывает меня за плечи и пытается подвести к садовому столику, на котором высится пирамида из алюминиевых пивных банок. Кретин настолько пьян, что пытается взять нижнюю банку. Я бью его по руке и выворачиваю ухо. — А-а-а-ай! Ш-ш-ш-ш… Больно же! — воет кузен. — Чувак! Остынь… Ну же, да что с тобой?

— Что со мной?! — рычу ему на ухо. — Что с тобой, дурила?! Стащил пушку у Бигги? Ты хоть знаешь, что за это будет, а?! Какого чёрта ты вообще делал там?!

Вокруг собираются любопытные. Я не хочу устраивать разборки и сыпать сведениями при посторонних, хватаю кретина покрепче и утаскиваю в сторону пустующего летнего домика.

— Всё путём! Всем… всем выпивка за мой счёт! — щедро обещает Пит, едва передвигая ногами. В ответ слышится довольный гул. Кто-то прибавляет громкости музыки. От грохота басов даже земля дрожит под ногами. — Акула, ну чё ты? — успевает сказать Пит, прежде чем я заталкиваю его в пустующую комнату летнего домика.

Пит впечатывается лицом в стену, а потом я подлетаю к нему и прикладываю его ещё разок.

— Что. Ты. Творишь?! Где ствол, а? Где он?! — Пит едва шевелит языком, но бешено вращает глазами и движется боком, пряча от меня свой зад. Я догадываюсь, что он прячет пушку именно там — за резинкой джинсов. — Вообразил себя крутым? — Пит бросается наутёк. Я настигаю его в прыжке и, заломив, выдёргиваю ствол. — Это не игрушки, дурень!..

Пит приваливается к стене, опирается на колени руками и смотрит на меня исподлобья, тяжело дыша.

— …Отвечай. Как ты стащил ствол у Бигги?..

Холодная сталь пистолета лежит в ладони приятной тяжестью. В ней чувствуется власть, опасность и возможность разить без промаха. Вероятно, то же самое почувствовал Пит, поэтому поддался соблазну.

— …Рассказывай. Живо!

Пит поднимает ладони в защищающемся жесте:

— Остынь, эй! Остынь, ладно?! Я расскажу! Всё расскажу! — он шмыгает носом. — Один из парней Бигги предложил халтуру — постоять на стрёме, пока они обчищают ломбард на углу Четырнадцатой и Семнадцатой. Ну я и стоял возле тачки, караулил. Потом парни поехали сгружать добро. Я снова был на стрёме. Впервые побывал у Бигги на одной из точек. И тут увидел пушку. Она валялась на полке. Понимаешь? Ну, просто лежала без дела. Я решил просто подержать её в руке. Такая игрушка, ц-ц-ц-ц! — щёлкает языком, но, заметив, что моё терпение на исходе, ускоряет речь: — Я просто хотел подержать её в руке, а потом услышал, как парни возвращаются, и спрятал ствол под толстовку. Мне заплатили бабла и сказали убираться. Вот и всё!

— Почему не вернул пушку, кретин?

— Не знаю. Просто не подумал об этом.

На лице кузена написано искреннее недоумение. Ему всего пятнадцать, и банда тянет его на дно. Он уже лезет в криминальные делишки, а подельник Бигги — Дурила Майк — тварь, каких поискать. Он выцепляет с улиц квартала таких доверчивых лошков, как Пит, втягивает их в дела, поёт о крепких узах криминальной семьи, но когда дело начинает попахивать жареным, без раздумий бросает парней в самое месиво. Подставляет их, как глупых щенков.

Вот и Пит попался. Дурак.