Тихоня для мажоров

— Да ты что? Она к тебе вернется? К больному на голову? — Артем не смотрит на меня, но даже на расстоянии я знаю, что на его лице нарисован звериный оскал.

— А это не тебе, петушиный, решать, — зло отвечает Вася.

Я хочу что-то сказать, но неожиданно подъезжает черный джип и оттуда показываются двое парней. Тут же закрываю рот, предупреждая крик, рвущийся наружу, потому что я узнала их — друзья Васи, с которым он вместе ходит на бокс.

— Ты псих? — ору со всех сил. — Зачем они тут?

— Так до этих петухов быстрее дойдет, что я не люблю шутки шутить.

Бывший растягивает рот в улыбке, ликуя, еще до одержания победы. Я верчу головой и пытаюсь найти поддержку, но никого, кто бы мог нам помочь, нет. Только девушка-администратор машет телефоном, показывая, что полиция вызвана. Вот только пока она приедет, парни успеют получить как минимум сотрясение, а максимум пару открытых переломов. Я даже думать об этом не хочу, а еще замечаю у входа в отель скопление сотрудников.

Пиздец! Единственное, что мне приходит в голову.

— Перестань, — пытаюсь уговорить Васю. — Это не ринг, а парни не спарринг-партнеры. Уезжай.

— Только с тобой, детка.

— Нет, Вася. Детка с тобой не поедет, — сердито отвечает Егор, качая головой.

А дальше — замедленная съемка. Сцена боя из фильма, от которой мне становится плохо. Вася, как разъяренный бык, кидается на Артема, но тут же получается отпор от Егора, который профессионально бьет его в живот. Увы, приехавшая Васина подмога не стоит на месте, а бросается в центр боя. Я отворачиваюсь пытаюсь совладать с чувствами, но слезы застилают глаза.

Поворачиваюсь к парнями и вижу, как Вася ударяет Артема прямо в челюсть. Его голова дергается, белоснежная рубашка тут же покрывается кровью, а сам мужчина медленно оседает на пол. Я уже хочу ринуться вперед и помочь ему, но в этот момент слышиться вой сирены, и я расслабленно выдыхаю. Вася отступает, что-то говорит своим парням, прыгает в машину и джип срывается с места.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я тут же бросаюсь к Артему, приседаю, обхватываю его лицо руками и говорю:

— Артем…

Он опирается рукой об асфальт и смотрит каким-то затуманенным взглядом, а мне страшно даже прикоснуться к нему, поэтому все, что я могу — поглаживать большим пальцем его лицо.

— Юля, как он? — слышу рядом голос Егора и наклоняюсь ближе к Артему, чтобы послушать, дышит ли он вообще, когда слышу:

— Ты моя, Тихоня, только моя.

Глава 18

— Здравствуйте, нужна скорая помощь на Проспект Мира 5, кафе “Шоколадница”. Предположительно черепно-мозговая, — Егор молчит, видимо слушая оператора. — Мерин Артем Борисович, одиннадцатое ноября тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения. Ждем.

— Артем, Артем. Ты только не отключайся. Сейчас скорая приедет и все будет хорошо.

Ему тяжело упираться на руку и он заваливается назад на землю. Я придерживаю его, чтобы ему было легче, и стараюсь трогать его как можно меньше, но в итоге понимаю, что ему трудно даже сидеть на месте. Он откидывается назад и единственное, что я успеваю — подвинуться в сторону так, чтобы его голова оказалась у меня на коленях.

— С ним все будет нормально, успокойся Юля, — совершенно спокойно говорит Егор и это меня пугает.

— Как можно быть таким бесчувственным? — растерянно спрашиваю я и поглаживаю Артема по волосам.

Он кажется таким беззащитным в этот момент, что я не могу думать ни о чем другом. Он пострадал из-за меня, это я виновата в том, что случилось, но холодность Егора, его тяжелый и пронзительный взгляд пугают меня.

— Все мы получали по морде. И то, что его вырубило не значит, что он умрет.

— А если бы вы сидели на месте, то и мордобоя не было, — возражаю я.

Я на грани нервного срыва, а он только подкидывают дров в разгорающийся костер.

— Юлия Георгиевна, будьте любезны объясните, что тут происходит? — строгий голос Маргориты Аристарховны раздается за несколько метров от нас, но такое ощущение, что она кричит мне на ухо. Я молчу, не зная, что сказать. Да и что говорить, если при любом раскладе я останусь виновной?

— Мама, я все объясню, — отвечает Егор в тон матери, но она его прерывает одним взмахом руки.

— Мы потом поговорим. Сейчас я разговариваю не с тобой.

Она присаживается напротив меня и проверяет пульс у Артема.

— Я жив, — хрипит пострадавший мажор и натянутая пружина волнения немного расслабляется внутри меня.

— Я слушаю, вас Юлия Георгиевна.

По тому, как она говорит, как смотрит и как прищуривается, уже понятен приговор. Виновна, без возможности апелляции. Наверняка, и в трудовой книжке напишет “конфликтная, нервная, не умеет работать в коллективе”.

— Мама, я сам влез. Сцепился с мужиком, ты что не знаешь…

Артем пытается встать, но я не позволяю, аккуратно придерживая его голову. Маргарита Аристарховна поднимается и отходит на пару шагов от нас, достает телефон, набирает кого-то и что-то говорит в трубку.

— Как ты? — наклоняюсь и тихо спрашиваю, потому что не хочу, чтобы кто-то слышал нас.