Тихоня для мажоров

Он настолько охерительный, что даже Егор отстраняется, наблюдая за ней и, сука, с дерьмовой нежностью поглаживает Юлин подбородок.

— Это лучшее лекарство от всех болезней, — говорю ей, все еще находясь в состоянии дикого возбуждения.

Пелена экстаза тихонько покидает мое сознание, окуная меня в болезненную реальность.

— Ты еще не пробовал эту малышку, — иронично отвечает Егор. — По-настоящему, — добавляет он и волна негодования поднимается во мне с новой силой.

— А ты, значит, пробовал?

Я не хочу отпускать Юлю из своих объятий, но она уверенно упирается в мою грудь ладошками и отталкивает от себя.

— Что с вами такое?

Ее волосы растрепаны, губы слегка припухшие, взгляд метает молнии, а сама Юля смотрит на нас с такой невозмутимостью, что даже я, всегда считавший себя непробиваемым мудаком, завидую ее выдержке и спокойствию. Я самодовольно улыбаюсь, потому что, как бы там ни было, а до оргазма ее довел я. Языком, губами, руками и членом. И Егор, что бы он не думал, совершенно точно ни при чем.

Юля встает и невозмутимо обматывается простыней, скрывая совершенное тело с округлившейся плотной грудью. Мое единственное желание в этот момент — начать все сначала. Выставить брата за дверь, повесить табличку “Не беспокоить” и защелкнуть замок.

— Ничего, — запоздало отвечает Егор, прожигая меня взглядом.

— Ты о чем Юль? — интересуюсь у нее, делая вид, что не понимаю, о чем она.

— Вы никогда не ссорились, парни. Это… — она запинается, но все же берет себя в руки и продолжает: — Странно.

Она растерянно переводит взгляд то на меня, то на брата, и я понимаю, что прокололись, блять. Рядом с ней преобладают чистые эмоции, оголяются нервы и все становится неважным. Вот сейчас… я смотрю в ее открытый спокойный взгляд и понимаю, что мы проебались. Заговорили ей зубы и ни на миг не открылись.

Непорядок.

— Тебе все это кажется, — спокойно говорит Егор, а сам переводит взгляд на меня и приподнимает брови, как бы говоря: “Ну что, братец? Ищи выход!”.

— Да ладно? То вы пропадаете, то в кафе говорите, что нужно рассказать всю правду. И сейчас ревностно относитесь друг к другу. Я что дура и не вижу изменений?

— Их нет, детка, — бегло натягиваю спортивные штаны и стараюсь казаться невозмутимым, чтобы Юля поверила, но она, увы, не дает ни единого шанса.

— Не держите меня за дуру, — резко выпаливает она. — Либо вы сейчас мне рассказываете то, что скрываете, либо никогда больше меня не увидите, — она говорит резко и уверенно. И хоть я прекрасно знаю, что не отступлю от нее, что буду продолжать добиваться, все же немного нервничаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Окей, — говорит Егор. — Раз хочешь знать правду, я расскажу.

— Этот болван переживает за ребенка и твое будущее, — опережаю брата, чтобы он даже не думал говорить реальную правду. — Он не хочет, чтобы мы светились втроем и о семье Меринов поползли неблагоприятные слухи. А я не хочу отпускать тебя, потому что… — запинаюсь всего на мгновение, после чего добавляю: — нам хорошо вместе.

Юля стоит, как завороженная. Быстро-быстро моргает глазами и молчит, переводя взгляд то на меня, то на брата и что-то внутренне решая.

— Мы тебя не отпустим, Юля, — зачем-то добавляет Егор.

— Я рада, Артем, что с тобой все хорошо и ты идешь на поправку, — она закашливается, прикладывает ко рту руку, судорожно сглатывает и продолжает: — Но я согласна с Егором. Нам нельзя показываться вместе. Если ваша мать узнает, чем именно мы занимаемся и какие у нас отношения, я останусь без работы, а вы… подозреваю, что вам тоже достанется.

Она держится так, что я чувствую себя дерьмовым сопляком. Подростком, не умеющим правильно выразить свои слова. Юля выпрямляет плечи и сцепляет руки в замок перед собой, поднимает голову выше и уверенно глядит на меня. Ее взгляд…

Я почти сразу понимаю это ее выражение лица: сожаление, ожидание, неуверенность. Она смотрит на меня, как на нашкодившего ребенка, которому нужно указать место так, чтобы он не обиделся. Нравится ли это мне? Хрена с два! Егора она воспринимает как взрослого самодостаточного мужика, а меня, как малолетку.

Заебись, потрахались.

— Ты серьезно? После того, как ты кончила подо мной и стонала от движений моего члена?

Я почти срываюсь, но держусь из последних сил. Правда, единственное желание — послать все на хер и выставить брата, схватить ее в охапку и рассказать о том, как она дорога мне.

— Артем, — потерянно говорит она.

— Нифига, Юля. На работе я буду отдельно, но я не отпущу тебя. Не отойду в сторону и не стану смотреть, как вы с братом целуетесь у алтаря. Не будет этого!

— Тебе придется, — пожимает плечами Егор.

Скотина. Держится так, будто он здесь король жизни. Будто его положение важнее моего и вообще, все обязательно будет так, как он сказал. Я не согласен и ясно вываливаю свою позицию:

— Хер там был, понял? Присмотри себе куколку в секс-шопе, братец, потому что я хочу Юлю.



Глава 24