Тихоня для шалопая (СИ)

Потому что я его люблю. Вот так просто. Просто за то, что он есть. Такой, какой он есть. С его колючками. С его непонятной обидой на весь мир.

Большой палец проводит по моей нижней губе. Ловлю знакомый завороженный взгляд, полный желания.

Артём склоняется и прижимается ртом к моим губам. Ловит моё хриплое тяжёлое дыхание. Языком проводит по потрескавшимся губам. Вздрагиваю.

Глаза снова наполняются слезами. Жмурюсь и, всхлипнув, отворачиваю голову. Губы парня прижимаются к жилке на шее. Язык пробует кожу на вкус.

— Тёма, прекрати, — прошу жалобно, начиная плакать сильнее. — Прошу тебя, Артём.

— Больше не любишь меня? Теперь тебе не приятны мои прикосновения? — шепчет с непонятной злостью мне на ухо, целуя мочку.

И снова совершенно незнакомые эмоции, которые странной тянущей пульсацией отзываются внизу живота, когда язык обводит ушную раковину, пугают меня.

— Тёма, пожалуйста, — ноги подкашиваются от нахлынувших чувств, и я впиваюсь пальцами в широкие плечи парня.

— Что, пожалуйста? — шепчет искушающим шёпотом на ушко. — Что, Бэмби?

— Прекрати играть с моими чувствами, Тём. Прошу тебя, Артём. Прошу, — я всхлипываю громко, а по щекам начинают литься крупные слёзы. Боюсь, что у меня снова начнётся истерика.

Выдыхает резко. Немного резко дёргает мой подбородок вверх, стирая следы слёз большими пальцами. И со злостью, будто наказывая меня за что-то, впивается поцелуем в мои губы. Прикусывая. Оттягивая.

Язык с напором врывается внутрь. И начинает исследовать мой рот.

— Не могу, — шепчет, отстраняясь и со злостью смотря мне в глаза. — Я бл*ть не могу, Сонь.

Резко отталкивается руками от стены и, схватив свои вещи, даже не обуваясь, уходит, громко хлопнув напоследок дверью.

Запрокидываю голову и пытаюсь остановить слёзы. Зачем? Зачем он это делает? Зачем целует так сладко, что голова идёт кругом и дыхание останавливается? Зачем продолжает свои игры, если добился того, чего хотел?

Ведь я призналась ему в чувствах. Ведь он растоптал мои чувства. Получил желаемое.

Взгляд падает на пакет, который продолжает стоять на полу. Заглядываю внутрь. Чизкейк, железная банка с чаем и несколько больших плиток шоколада Lindt.

Безошибочно выбрал мои любимые лакомства. Вновь.

Улыбаюсь сквозь слёзы. Нежность разливается в груди. Тёмочка.

Ты же понимаешь, что просто не оставляешь мне шансов?

Глава 67

Артём                                                                                   

Что-то щелкнуло в моей груди, после слов Бэмби. После её откровения, на которое решится не каждый. Малышка вновь удивила меня. Такая нежная, ранимая, стеснительная, краснеющая от каждого моего прикосновения, она оказалась сильнее многих. В разы решительнее.

Почти две недели Соня не проявляется в школе. Краем уха слышал, что она заболела.

В среду, как обычно, отправляю сообщение с коротким текстом и жду её больше часа на лавочке у подъезда. Всматриваюсь в поворот, из-за которого должна появиться девчонка. Жду её, как преданный щенок. Выкуриваю сигарету за сигаретой, пока не начинает тошнить. Пока во рту не остаётся мерзкий привкус горечи. Не понятно от чего — от сигаретного дыма или от того, что не вижу знакомой фигуры во дворе.

Соня так и не приходит. И я чувствую чёртово отчаяние. Отчаяние от того, что я её теряю.

Набираю номер, но Бэмби не отвечает. Ни единого раза.

Бешусь. Хочу разнести всё вокруг. Десятки раз порываюсь поехать к ней, но не знаю адреса. Зачем? Что скажу? Что сделаю, когда увижу? Не имею понятия. Знаю только одно — мне просто жизненно необходимо её увидеть. Увидеть в её глазах все те чувства, о которых она мне говорила. Убедиться, увериться в том, что она не соврала.

— Бать, — обращаюсь к отцу, когда сталкиваюсь с ним на кухне, — скажи адрес Ефимовой.

— Зачем? — напрягается батя, не донося чашку кофе до рта.

— Соня болеет, хочу наведать, — даже не вру. — Мы с ней занимаемся дополнительно математикой.

— Кстати, о Соне, — батя скрещивает руки на груди. — Я говорил с Катей. Она мне рассказала о вашем разговоре.

— Кто бы сомневался, — закатываю глаза.

— Не смей играть с чувствами девочки.

Поздно, батя. Уже поздно.

Я уже причинил ей боль, но только удовольствия от этого не приносит. И я хочу с ней поговорить. Хотя понятия не имею, что ей сказать. Просто хочу увидеть.

— Ладно, не стану, — пожимаю плечами. — Скажи адрес, — прошу ещё раз.

— Нет, — батя качает головой. — Тебе не стоит ехать к ней, Артём. Адрес я тебе не дам.

— Ок, — покидаю кухню, не слушаю горячих речей отца мне в спину.

Знаю, что он мне ничего не скажет.

Адрес вычисляю элементарно, взяв батин телефон, пока он был в душе. Нашёл через навигатор  место, куда чаще всего он ездит последнее время. На следующий день поехал по этому адресу.

Обшарив три подъезда и половину почтовых ящиков, нашёл номер квартиры Бэмби.

Девчонка открывает дверь и тут же испуганно пятится, когда меня замечает.

— Ты что здесь делаешь? — тихий голосок, по которому я чертовски сильно соскучился.

— Сегодня среда. У нас сегодня занятие.