Тихоня (СИ)

— Вы не поняли? Завтрак и побыстрее, иначе я начну сердиться, — прошипел герцог с неподдельной яростью, и молнии, сверкнувшие в его ставших седыми, как небо за окном глазах, оказались доходчивее прочих доводов.

— Зря ты с ней так, — пробормотала Леонидия, наблюдая из-под полуприкрытых век, как мужчина жадно глотает воду, налитую из кувшина для умывания.

Потом, небрежно ополоснув кубок, он налил воды и для нее и принес к постели. Помог женщине поднять голову, напоил и принялся снимать с бывшей госпожи сапожки, которые у нее самой с вечера не хватило сил расшнуровать.

— Помочь тебе раздеться? — Спросил он спустя минуту, изучая содержимое шкафа, и облачаясь в давно не новый бархатный халат.

— Помоги дойти до вон той двери, — прошептала она, — или нет… сходи сначала сам, и налей мне в лохань воды. Сейчас уже обед… в это время вода теплая.

А через четверть часа, когда Арвельд почти на руках отнес ее в умывальню, обвила руками его шею и еле слышно шепнула, что в спальне нельзя разговаривать откровенно.

— Понял уже, дорогая, — хмуро кивнул он, — опуская ее на лавку, и прикрыл дверь, — как ты думаешь, куда она отправила Змея и Эсту?

— Вряд ли вместе, хотя вполне возможно, позже приведет их сюда, — печально прошептала Леонидия лжемужу, — а здесь она разрешает из милости жить моей родне, причем все время старательно доказывая им, что это по моей вине все терпят такую нищету. А на самом деле это она нас разорила… тсс, кто-то вошел.

— Купайся, дорогая, — громко сказал Арвельд и чуть поморщился от полыхнувшей в темени боли, — как нужно будет тебя забрать, постучи ковшиком.

— Тут есть звонок, ты, наверное, забыл, — усмехнулась Леонидия.

— Не забыл, — герцог вышел из умывальни и рассмотрел на служанку, ставившую на стол поднос с едой, — надеюсь, отвар горячий?

— Надейтесь, — дерзко фыркнула крепкотелая девица, и, махнув юбками, развернулась к двери.

А в следующую секунду испуганно таращила глаза и попискивала, глядя во взбешенные глаза мужчины, ловко поймавшего ее за фартук и подтаскивающего к себе.

— Что ты сказала? — грозно нависнув над нахалкой, процедил Арвельд, — захотела оказаться на улице без расчёта и рекомендаций? Так иди!

— А вы тут не командуйте… — с каждым произнесенным звуком голос девицы становился все тише и неувереннее, — вот госпожа Зора приедет, я пожалуюсь.

— Некому будет жаловаться, — недобро ухмыльнулся Арвельд, точно знавший, что вот так нагло могут себя вести соглядатаи, точно знающие, кто тут истинный хозяин, — потому что тебе пора читать последнюю молитву.

Герцог, сжав одной рукой ворот платья служанки, начал накручивать его на кулак, неумолимо стискивая ее горло, а второй отбивался от пытающихся его оцарапать коготков. И бдительно наблюдая за своей жертвой, душил ее до тех пор, пока одна из рук шпионки не нырнула куда-то в складки юбки и не выхватила кинжал. Арви, искренне надеявшийся именно на такой поворот, мгновенно перехватил ее руку, вывернул назад, и легко отобрал оружие. Судя по сноровке, специально ничему такому, что умела его сестра, эту осведомительницу никто не учил.

— А вот теперь ты отправишься к дознавателю, за попытку убийства своего господина, — зловеще пообещал герцог схватившейся за горло девице, и, ловко проведя ладонью по ее бедру, нащупал привязанные к пояску простой лентой и спрятанные в глубоком кармане ножны.

Через минуту они висели на его собственном поясе, а девица была бесцеремонно вытолкана за дверь, с приказанием больше никогда сюда не являться.

Глава 18

Запоздалая мысль, что он поторопился выгонять шпионку, пришла в голову Арвельда, когда он разглядывал принесенные шпионкой тарелки и кувшины. Демон, зло выругался про себя герцог, ну вот почему он сразу не подумал, что служанка могла получить приказ подсыпать им в еду и питье какое-нибудь зелье?! В этом месте нужно быть настороже, и сначала непременно испытывать все на шпионке. Хотя, ее никогда не поздно позвать еще раз.

С этой мыслью Арвельд шагнул к двери, открыл ее и остолбенел, обнаружив сидящего напротив спальни на широком поцарапанном подоконнике худенького мальчишку, лет тринадцати на вид. Но не его бледное личико, и не коротковатые рукава поношенной курточки потрясли Арвельда до потери дара речи, а светло-серые глаза, смотревшие с так знакомым, строгим и чуть презрительным выражением.

Через несколько мгновений герцог опомнился, и постарался взять себя в руки, какие бы чувства, злость, гнев, сожаление и ненависть не бушевали в его груди, к этому мальчишке они не имели никакого отношения.

— Завтракать с нами будешь? — дружески улыбнувшись парнишке, спросил Арвельд, и во всю ширь распахнул перед ним дверь, — заходи. Твоя мать умывается.

— А ты мой новый отец?! — печально спросил мальчишка, и горло бывалого воина стиснул такой гнев, какой он нечасто испытывал даже в те суровые времена, когда, считая себя простым воином, ловил уводивших обозы и мирных селян бандитов.