Тиховодье

Пару лет назад она ему очень нравилась. Каждое утро, уходя в садик, он переключал телевизор на канал Bridge TV, где, в то время как раз шла программа «Baby Time». Набор мультипликационных клипов всегда был один и тот же на протяжении всех этих лет. И обязательно среди них присутствовал Crazy Frog. Максима невозможно было заставить собираться, пока не начинался этот клип, и только увидев своего любимого «лягушонка с пипиской», он, зевая, принимался надевать носки.

Она достает из сумочки смартфон и видит на экране фото сына.

– Где ты, мамочка, – слышит Катя, когда подносит телефон к уху.

– Я в зоопарке.

– Почему? Когда ты придешь?

– Я уже иду, мышь. Уже скоро. Скажи – это ты был на лестнице?

– На какой лестнице? Я все время был в своей комнате. Смотрел на дождь и ждал тебя. Но тебя все нет.

У нее сжалось сердце. Захотелось оказаться рядом с сыном и, обняв его, прижать к груди.

– Максим, уже скоро. Я уже рядом с домом.

– Я тут так давно. Кажется, целую вечность. Тут плохо и одиноко.

Ей показалось, что он сейчас расплачется.

– Сыночек, мама уже рядом, скоро мы увидимся.

– Правда?

– Правда-правда. Ты же знаешь, я никогда не обманываю своего мышонка.

– Но злой человек с бородкой как у чёрта он говорит, что это не так. Он говорит такие ужасные вещи. Я не хочу его слушать, пожалуйста, вернись.

– Оставайся. Оставайся дома! И никому не открывай! Я уже иду!

Она убирает телефон и оборачивается к шоферу.

– Вы ошибаетесь. Я только что говорила со своим сыном, он ждет меня дома. Так что запер вас тут не он. Он не мог хотя бы, потому что Максиму всего семь. Мальчик в жуткой красной маске это кто-то другой. Они похожи, я тоже приняла, его за сына.

– Хорошо. Ладно. Вероятно, это был не твой сын. Просто я постоянно думаю о нем. Сам не знаю почему. Он не выходил у меня из головы с того момента, как я проснулся. И это странно. Я бы понял, если бы это была ты, ведь сбил-то я тебя.

– Вы видели Макса потом? После того как… ну после ДТП? Он все говорит о каком-то человеке, мужчине с бородкой как у черта. Я просто боюсь, не похитили ли его?

– Я не помню. Помню, как столкнулся с тобой, как мне казалось, что твои мозги должны быть размазаны по капоту, и я выбрался из машины, чтобы посмотреть на то, что от тебя осталось. Меня трясло. Полагаю, это был шок. Я раньше никогда никого не сбивал. Только собаку однажды ночью. Выбрался, значит, или только подумал, что выбрался, и дальше все – провал. Не помню ничего до того, как очнулся за столиком кафе в компании трех пустых бутылок «Балтики». Полагаю, напугала ты меня со своим личинусом до усрачки, и я отправился в «Марсель» чтобы, нажравшись, снять стресс.

Она разворачивается и направляется к разрыву между фургонами.

– Эй, погоди! – вначале изумленно, а затем рассерженно кричит ей в спину шофер. – А как же я? Ты, что бросишь меня тут с этой тварью? Стой, говорю!

– Я не верю ни одному вашему слову, – отвечает Катя, не оборачиваясь. – Вы просто обычный алкаш.

Когда она отодвигает ограждение, запертый в клетке с надписью «Виновен» мужчина начинает кричать что-то нечленораздельное.

Она оборачивается и видит странное мохнатое существо. Оно вылезает из-за коробок и пакетов с мусором. Огромные полупрозрачные крылья с прожилками распрямляются. Тварь поднимается на задние ноги. С лихорадочно двигающихся жвал стекает сероватая слизь. Водитель сначала пытается протиснуться в щель между прутьями, но, когда понимает, что это ему не удастся, истошно вопя, вжимается в угол. Существо отводит передние конечности, приготовившись к удару, и затем, в один миг, прогнувшись, вонзает в живот мужчины тонкое длинное жало.

Катя закрывает глаза и, отворачиваясь, ускоряет шаг.

Все это сон. Это просто кошмар. А кошмары когда-нибудь кончаются. Когда-нибудь обязательно наступает утро, и ты просыпаешься.

У нее нет сомнений в том, что она узнала это создание. Это не что иное, как обросшая мясом и хитином цветочная скульптура стерляди, присутствующей на гербе города. Та самая, в которой ее сын разглядел одно из своих персональных чудовищ – Стрекозомонстру.

И еще в одном у нее нет никаких сомнений. Она уверена, что видела едва колышущееся марево человеческой формы. Эфемерная фигура карлика, склонившись, наблюдала за муками обреченного шофера.

8

Здание, в одной из квартир которого, она провела последние несколько лет жизни, встречает ее темными окнами. Если бы дома могли умирать, то выглядели бы, несомненно, именно так. Посеревшая (в данном случае с кровавым оттенком) кожа, темные, почти черные провалы окон, в которых почему-то ничего не отражается – ни дома напротив, ни укрывшие небо сгустки туч, – распахнутые двери подъездов, как распахнутые в молчаливом крике беззубые рты. Да, именно так выглядят мертвые дома.