Тихушник (СИ)

— Можешь подъехать ко мне домой, прямо сейчас?.. Ты на машине?

— Да, могу. У меня машина во дворе стоит. Что-то срочное?

— Не по телефону.

— Хорошо, Палыч! Узнаю оперское кредо: всё тайное со временем становится явным. Телефон — брат врага моего.

— Ты всё в своём амплуа! Думал, ты на пенсии скучаешь, — а, вижу, у тебя хвост трубой.

— Слово «пенсия» мне не подходит: я больше люблю говорить, как мой дед, — «пензия». Минут через десять подъеду и вам позвоню — выйдете, и в машине переговорим.

— Может, ко мне домой подымешься? В машине неудобно…

— Да нет, Палыч, лучше вы ко мне спуститесь. Тем более, я догадываюсь, о чём вы со мной хотите поговорить без посторонних глаз и «жучков».

— Ты что — телепатом стал?

— Да нет. Просто мир не без добрых людей, — наслышан о вашем «быстром уходе на пенсию», и что сейчас даже в управление не пускают, которое вашими же руками создано. Приказ нового начальника запрещает.

— Ты уже в курсе всех моих бед…

— Палыч, давайте не по телефону?

— Хорошо — жду.

Подъехав к дому, я позвонил по сотовому и стал ждать Палыча, думая только о его нынешней неудачной жизненной ситуации. Она была для меня ожидаема, но он в силу своей порядочности надеялся, что уж с ним его коллеги так паскудно не поступят — не проводив торжественно на пенсию. Всё-таки он начальник управления по борьбе с организованной преступностью, на тот момент — самого грозного подразделения для всех граждан, и заслуживает хотя бы маленького для себя праздника. Был уважаемым человеком — не только среди блатных людей, но и в правоохранительных, судебных и чиновничьих структурах, — и имел вес среди них. С мэром, губернатором — был на короткой ноге и не одну бутылку коньяка выпил. А сейчас, если мне правильно информируют мои источники, — Палыча взяли и выбросили за борт. Корабль уходит от него всё дальше и дальше, а он машет ему вслед, прося спасения. На корабле плывут его бывшие «друзья», которым Палыч помог, работая в милиции. Они стоят плотными рядами, не помещаясь на палубе, и тоже машут рукой, — оставляя его одного среди бушующего океана действительности, и даже не бросив спасательный круг.

Палыч медленной походкой вышел из подъезда и направился к моей машине. Его походка стала тяжёлой, будто на него надели свинцовый пиджак, тянувший его к земле, а осанка напоминала согнутое коромысло. Он шёл и, видимо, думал — не отвернулся ли и я от него, как это сделали его подчинённые, бывшие мои коллеги? А ведь было за что… Но Палыч сделал для меня много хорошего — и я это не забыл. Во-первых, он терпел мои «тихушные» дела. Во-вторых — я не забыл ценный подарок, который он торжественно вручил мне в актовом зале от всего коллектива, провожая на пенсию, — китайскую кофеварку. Она пополнила мою коллекцию, встав к двум другим, купленным ранее женой. Все они хранились на «видном» месте — под креслом кухонного гарнитура. Но я гордился, что за двадцать лет службы в уголовном розыске, будучи ветераном труда, был удостоен такого «ценного» подарка, Мог бы и ничего не получить, как произошло с Палычем, — тому даже блокнот не подарили при выходе в отставку…

Государство нас, сотрудников уголовного розыска, «уважает»: ведь боремся с организованной преступностью — а это почётно, — и служим за идею, — а не за деньги, как депутаты.

— Привет, Палыч! Смотрю и не узнаю: посвежели, помолодели, пружинистая походка, руки наизготовку и в любое время готовы дать в зубы…

— Здорово Александр! Ты, как всегда, прав, — я бы сейчас своим врагам в зубы надавал, но понял — поздно.

— Я помогу! Скажите — кому, сколько и какие? Лёгкие, средней тяжести телесные повреждения вас устроят? Или может, кого-нибудь прикопать в лесочке, — есть в багажнике лопата, и всегда она у меня наготове — наточена, сама землю роет… Не забыл ещё, как делаются похороны в тёмное время суток. «Весёлые» были времена в начале девяностых, ностальгия посещает…

— Значит, ты уже в курсе моих дел? Объяснять не нужно?

— Нет Палыч, не нужно. Какая вам нужна от меня помощь? Я рад вам помочь, если это в моих силах.

— Сможешь вместе со мной доехать до нашей конторы? Я посижу в машине, а ты бы сходил к нынешнему начальнику — бывшему моему заму, — и забрал из моего кабинета некоторые мои вещи. Даже не пускают меня в свой кабинет — приказ якобы выдали СОБРовцам, он висит на входе.

— Устный приказ, Палыч, устный, не письменный. Я в курсе вашей ситуации. Хорошо, давайте доедем — по дороге поговорим.

— Я слышал, ты на пенсии не унываешь — работаешь?

— Какой я пенсионер, Палыч, — мне и сорока-то нет. Я когда с вами работал, специально говорил постоянно об уходе на пенсию и начальников костерил. Я так усыплял бдительность не только своих коллег, но и жуликов. Это мне помогало из них вытянуть информацию — и они мне доверяли, развесив уши.

— Ты что — еврей или хохол? Хотя нет, им до тебя далеко…