Тики Ту

Серебристый «ламборгини» нервно подрагивал у подъезда, нашёптывая урчащим, голодным до гонки мотором техногенные сказки московской ночи. Ферериус, оперевшись локтем на крышу, стоял лицом к подъездной двери и докуривал сигару, крохотный огрызок которой мерцал на фоне чёрного неба далёким красным карликом, обволакивая светом и дымом шевелюру продюсера (или кто он там?) в мистический кокон.

— Добрый вечер, — поздоровался Миша. — Едем? Или постоим, подождём падающей звезды?

— Да будет вам известно, Михал Михалыч, что в это время года звёзды падают крайне редко, — саркастически заметил Ферериус. — Если вообще звезда способна упасть… Вы хотите загадать желание? Изложите его мне. В письменной форме и в двух экземплярах. Постараюсь исполнить.

— Вы серьёзно? — не смог сдержать улыбку Миша.

— Абсолютно, — театрально склонил голову Ферериус, впрочем, тут же всё испортил, выплюнув окурок на землю. — Не дождётесь. Ладно, пора ехать. Вам дверь открыть?

— Если не затруднит, — пожал плечами Агафонов. — Впрочем, я могу и на капоте. Как свадебная кукла.

Ферериус ничего не ответил. Пристально посмотрел Мише в глаза, потом уселся на водительское место и нажал кнопку подъёмника.

— Садитесь, Михал Михалыч, — произнёс он и, дождавшись, когда Агафонов разместится рядом, продолжил: — Я прекрасно понимаю, что вам немного не по себе, потому попрошу сразу: не надо раньше времени драматизировать ситуацию. Вы компас не забыли?

— Я и не драматизирую, — ответил Миша. — Компас при мне, камень тоже.

— Великолепно, — кивнул Ферериус и включил первую передачу.

Машина плавно тронулась с места, и, обогнув дом, выехала на проспект. Продюсер сменил скорость, отпустил руль, достал из кармана новую сигару и, сорвав с неё фольгу, зубами откусил кончик.

— Вечно теряю щипчики, — пояснил он. — Да не смотрите вы так на меня! В машине бортовой компьютер и новейший датчик препятствий. Программа заложена заранее, автопилот довезёт нас до Малаховки в полчаса. Сомневаетесь?

— Нет, Ферериус. Верю, — улыбнулся Миша. — Это ж проверочка. Так?

— Так, — не стал лукавить продюсер. — А вы гораздо умнее, Михал Михалыч, чем я мог подумать до нашего с вами личного знакомства. Просто удивительно, что человек, обладающий такими способностями как вы, практически не испытывает сомнений. Это дар, Агафонов. Редкий дар. Я бы сказал — уникальный. Другие умные люди постоянно колеблются, подвергая давно изложенные и доказанные истины собственному анализу. Безоговорочно верят одни кретины. Скажите, как вам удаётся совмещать в себе… эээ… несовместимое?

— Понятия не имею, — пожал плечами Миша и тяжело вздохнул. — Я и сам только сегодня дошёл до этого. Немножко кретин, наверное. Говоря вашим языком. Впрочем, меня сейчас волнует другое. Называйте мои чувства как вам хочется — колебания, сомнения… Но впервые в жизни я не могу разгадать простейший вроде б ребус, загаданный этим чудаком. Художником. Мол, в Тики Ту без сомнений не попасть, а без веры оттуда не выбраться… Это вообще как?

— Если б я знал ответ на этот вопрос, Михал Михалыч, — поцокал языком Ферериус, — боюсь, справился бы без вашей помощи. Но не унывайте, Агафонов! Коль даже в вашей воистину квадратной голове возникло пусть такое, но сомнение, ворота этого проклятого Тики Ту перед вами откроются непременно… Я надеюсь. Другой вопрос — нужно ли туда идти? Девчонку б уговорить… Кстати, она пока снаружи. И что нам с ней делать — ума не приложу. Обещанье она дала! Себе! Найти покойного друга. Вы только влушайтесь: покойного! Чушь какая-то… Ладно, пока вы будете догонять Дарию в её мире, я попытаюсь подсобрать ещё кое-какую информацию. Когда мы с вами там встретимся, постараюсь дать более развёрнутые инструкции. Согласны?

— А я могу не согласиться? — улыбнулся Миша.

— Вы можете отказаться от предприятия в любой момент, — серьёзно проговорил Ферериус. — Я-то знаю, как и чем вы рискуете, поэтому уговорил Светлану Владимировну не настаивать на выполнении данной вами клятвы. Я и сам не догадываюсь, кто такие лиссы, о которых вы недавно прочли в дневнике. Никогда их не видел, но…

— Но?