Тили-тили тесто (СИ)

– Не так сильно, – со смешком простонал Стас, мягко разжимая её пальцы. – Не стоит торопиться, сладкая... – он выключил душ, вложил в её руку мыло, опустился на колени, и, слегка сжав ладонями грудь, начал играть губами с затвердевшими сосками. – Но если мы поторопимся с мытьем, – сверкнул глазами Стас, – всё остальное произойдет раньше.

Второй раз ему повторять не пришлось. Вика с рвением принялась намыливать его голову, отступив, занялась широкой грудью, велев развернуться, намылила спину... Совершая эти, в общем-то, незамысловатые действия, она сама распалилась до точки, после которой уже мало что соображала...

В какое-то подобие сознания Вика пришла уже на кровати, но только для того, чтобы снова провалиться в море удовольствия от следующей волны сводящей с ума ласки.

– Нет! – запротестовал Стас, когда её веки бессильно опустились. – Смотри!

Вика подчинилась, открыв глаза и встречая его одурманенный восторгом взгляд. Провела пальцем по вздувшейся венке на виске:

– Я не знала, что так бывает, – голос звучал тихо, почти беспомощно.

– Я тоже, – он коснулся её губ мучительно нежным поцелуем.

Он вновь и вновь дразнил, чередуя требовательные и нежные поцелуи, шепча нежные глупости, восхищался её телом, умолял не сдерживаться и дать ему сполна насладиться её стонами.

Он уделил много внимания и её груди, осыпав поцелуями каждое полушарие, нежно посасывал и прикусывал соски. Спустился ниже, обведя языком чувствительную кожу вокруг пупка, лизнул саму впадинку и, не оставляя ей времени понять, что задумал, быстрым движением раздвинул ноги и приник ртом к её лону.

Вика громко застонала, попыталась вырваться, но сильные руки крепко держали её бедра, а ласковые губы принялись целовать и посасывать.

– О, Господи... – она металась головой по подушке, кусая губы, не предпринимая больше попыток вырваться. Зачем? Да и для чего? Так хорошо ей не было никогда в жизни, и самое главное, чуть ли умирая от удовольствия от каждого прикосновения горячего языка, Вика чувствовала: сейчас, вот совсем скоро... очень скоро...

– Стаааааас, – она почувствовала, как внизу живота собирается огненный шар. Выгнулась всем телом, и невероятное наслаждение пронзило её с головы до ног, чтобы сосредоточится где-то под продолжающими ласку губами.

Последнее движение языка – и Вика взорвалась, рассыпаясь на крошечные кусочки, растворяясь в собственном крике...

Она не знала, сколько прошло времени до того момента, как дрожащие губы прикоснулись к её губам.

Перед глазами всё плыло, но на первый план выступило лицо Стаса. В приглушенном свете, лившимся откуда-то сбоку, черты его совершенного лица казались резче, острее, а выражение абсолютного благоговения читалось даже сквозь дымку наслаждения, которая вовсе не собиралась рассеиваться.

– Вот так, – хриплый шепот оглушал, подобно грому. – Ты стала моей, ты кончила для меня...

Но гораздо более интимно прозвучали слова, сорвавшиеся с её собственных губ:

– Умоляю, ещё...

Никогда в жизни ей не доводилось испытывать того, что только что произошло с ней. Только теперь, пребывая дымке сладкой неги, Вика, как бы противоречиво это не звучало, поняла – наконец-то она стала женщиной. Настоящей женщиной, постигшей всю прелесть близости с любимым мужчиной. И этим мужчиной мог быть только Стас. А осознав это, она позволила никогда не испытанному прежде чувству взять верх и над разумом, и над напрочь позабытой скромностью.

Стас что-то мурлыкнул в ответ, припав к её губам, и Вика почувствовала, как она сама вибрирует в ответ на его плавное проникновение. Он двинул бёдрами, провел рукой по её ноге, и, словно уловив его мысли, Вика обвила ногами блестящий от испарины торс.

– Да, – простонал он, проникая глубже. – Да...

А потом их стоны силились воедино, словно аккомпанируя движению тел, охваченных настоящей, чистой, абсолютной страстью двух любящих людей. И когда в этом восхитительном слиянии Вика достигла пика наслаждения, превосходящее предыдущее в разы, её взгляд, словно вспышкой, выхватил среди кружащих перед глазами звёзд умиротворённое, расслабленное и невероятно красивое лицо её мужчины.

Он рухнул на неё, и сейчас тяжесть его тела показалась настолько правильной, что хотелось ощущать её вечно. Вика запустила пальцы ему в волосы, перебирала влажные пряди, и улыбалась, просто улыбалась, чувствуя себя по-настоящему счастливой.

Стас перекатился на спину и практически полностью затянул Вику на себя:

– Спи, конфетка, – теплые ладони скользнули по спине. – Я люблю тебя... – донеслось будто издалека.

– Я тоже, – то ли ответила, то ли подумала Вика, проваливаясь в полный чувственных образов сон.

***