Тим

Молодой человек, видимо, закончил свою работу, ибо в руке он держал рабочую сумку и вытаскивал из нее повседневную одежду.

— Привет. — Он улыбнулся так, словно понятия не имел о своей красоте и впечатлении, которое она неминуемо производит на окружающих.

— Привет, — без улыбки ответила Мэри. Она почувствовала влагу на руке и, глянув вниз, увидела, что шерри переливается через край забытого бокала.

— Вы проливаете свое питье, — заметил он.

— Да, глупо с моей стороны, — через силу выдавила она, пытаясь придать лицу приятное выражение.

Он не ответил, но стоял и с улыбкой смотрел на нее ясным заинтересованным взглядом.

— Не хотите немного подзаработать? — наконец спросила Мэри, пытливо глядя на него.

— А? — Он недоуменно приподнял брови.

Она покраснела, и ее темные глаза приобрели чуть ироничное выражение.

— У меня лужайка совсем заросла, а мой газонокосильщик не появлялся уже месяц и вряд ли появится еще когда-нибудь. Я очень горжусь своим садом, и мне больно видеть его в таком запущенном состоянии, но найти газонокосильщика чрезвычайно трудно. Увидев, что вы сверхурочно работаете здесь в пятницу, я подумала, может, вы не прочь немного подзаработать. Вы сможете прийти завтра и подстричь мою лужайку? Трактор-газонокосилка у меня есть, поэтому речь идет скорее о трате времени, нежели физических усилий.

— А? — повторил он, по-прежнему улыбаясь, но уже не так широко.

Мэри раздраженно передернула плечами.

— Ох, бога ради! Если вам не нужна работа, так и скажите! Я просто хотела узнать, не согласитесь ли вы подстричь мою лужайку завтра. Я заплачу больше, чем платит мистер Маркхэм.

Он подошел к дыре в заборе и с любопытством заглянул к ней во двор, а потом кивнул.

— Да, траву действительно надо выкосить. Я могу сделать это для вас.

Мэри пролезла обратно сквозь щель в штакетнике и повернулась к молодому человеку.

— Спасибо. Я вам очень признательна и щедро вознагражу вас за труды. Подходите завтра утром к задней двери, и я дам вам необходимые инструкции.

— Хорошо, миссис, — серьезно сказал он.

— Не хотите узнать мое имя? — спросила она.

— Хочу, пожалуй, — улыбнулся он, словно забавляясь.

Задетая за живое этой постоянной тихой веселостью, она снова залилась краской.

— Меня зовут мисс Хортон! — отрывисто сказала она. — А как вас зовут, юноша?

— Тим Мелвилл.

— Итак, увидимся завтра утром, мистер Мелвилл. До свидания и спасибо вам.

— Пока-пока, — улыбнулся он.

Когда она, поднявшись по ступенькам патио, обернулась и посмотрела во двор миссис Паркер, молодого человека там уже не было. Шерри тоже не было: она пролила все до последней капли, когда ненароком перевернула бокал, спеша скрыться от невинного синего взгляда.

5

Отель «Сисайд» пользовался славой лучшего питейного заведения у жителей Рэндвика. Люди приезжали сюда со всех концов обширных сиднейских предместий: из самого Рэндвика, а также из Куджи, Кловелли и даже Марубры. Здесь подавали великолепное охлажденное пиво, и места на всех хватало, но, чем бы ни объяснялась популярность «Сисайда», здесь всегда царила веселая шумная атмосфера, создаваемая любителями пива. Здание в несколько этажей с белоснежными оштукатуренными стенами и рядом мавританских арок по фасаду походило на огромную гасиенду. Оно стояло на высоте двухсот футов над океаном и менее чем в полумиле от него, и оттуда открывался чудесный вид на Куджи-Бич, один из малых серфинг-пляжей восточных предместий Сиднея. Большинство посетителей располагались не в помещении главного бара, а на длинной красной веранде, с трех часов пополудни погруженной в густую тень. Здесь было идеальное место, чтобы посидеть и выпить жарким вечером, поскольку солнце садилось за холмами позади бара и со сверкающего синего океана через открытое пространство пляжа тянул легкий бриз.

Рон Мелвилл стоял на веранде с двумя своими добрыми приятелями, поглядывая то на часы, то на пляж далеко внизу. Тим опаздывал: дело уже шло к восьми часам, а он должен был появиться здесь в половине седьмого, самое позднее. Рон скорее досадовал, чем волновался, ибо на основании долгого опыта давно понял, что волноваться за Тима — только приближать ранний инфаркт.

Короткие сиднейские сумерки уже сгустились, и араукарии, растущие вдоль вымощенного плитами песчаника променада, изменили цвет с темно-зеленого на черный. Начинался прилив, и волны прибоя с глухим рокотом набегали далеко на отлогий песчаный берег, растекаясь пенной пеленой, и тени удлинялись, подползая все ближе к воде. Автобусы спускались с холма рядом с пляжным парком, автобусная остановка находилась на углу далеко внизу. Когда очередной автобус, взвизгнув шинами, затормозил у остановки, Рон всмотрелся в вереницу выходящих пассажиров, ища взглядом желтоволосую голову Тима, а увидев ее, сразу отвернулся.

— Тим приехал — пойду возьму ему пива. Еще по кружечке? — небрежно спросил он.

Когда он вышел из бара, уличные фонари уже зажглись и Тим стоял рядом с приятелями Рона, широко улыбаясь.

— Привет, па, — радостно поздоровался он.

— Здорово, дружок. Где тебя носило? — раздраженно осведомился отец.